Летом 2021 года мы собираемся издать много новых интересных книг. Среди них — история театра, летопись диджитализации, экскурсия по «Опытам» Монтеня, сборник бесед с кураторами, немецкая история любви, книга об основах искусствознания, биография Витгенштейна, Хайдеггера, Кассирера и Беньямина (да, четверых разом!), травелог о паломничествах к арт-святыням, исследование марксизма, переиздание «Сердца искателя приключений» Эрнста Юнгера и экзистенциальная книга о грибах. Подробнее о летних новинках — в нашем материале. 

«Краткая история театра», Филлис Хартнолл

О чем: Книга, название которой все говорит за нее. В живом изложении британки Филлис Хартнолл читателя ждет путешествие по истории театра — от истоков, берущих начало в Древней Греции, до хитросплетений сегодняшней театральной жизни. А закрепить материал помогут подробные иллюстрации. 

Когда выйдет: июнь 2021 года.

«Лето с Монтенем», Антуан Компаньон 

О чем: Профессор Коллеж де Франс, знаменитый литературовед Антуан Компаньон исследует «Опыты» Мишеля де Монтеня. Автор по-новому раскрывает творчество великого философа, порой предлагая нестандартное прочтение монтеневских записей. Прочитать отрывок из книги о том, как Монтень упал с лошади, можно здесь. 

Когда выйдет: июнь 2021 года.

«Краткая история цифровизации», Мартин Буркхардт

О чем: Сегодня сложно представить жизнь без компьютера. Немецкий культуролог Мартин Буркхардт, впрочем, заявляет: цифровая эра началась еще в далеком 1746 году. Через множество изобретений вроде ткацкого станка или вычислительной машины мы мало-помалу пришли к тому, что имеем сегодня — эпохе, когда компьютер стал моделью общества, определяющей будущее. О том, как это стало возможным, и рассказывает исследование Буркхардта. 

Когда выйдет: июнь 2021 года.

«Беседы с кураторами», Терри Смит

О чем: Арт-критик, историк искусства и художник Терри Смит в этой книге собрал беседы с известными кураторами — от Ханса-Ульриха Обриста до Клэр Бишоп, от Джермано Челанта до Бориса Гройса. Последний, кстати, еще и написал к книге предисловие. 

Когда выйдет: июль 2021 года.

«Форма времени. Заметки об истории вещей», Джордж Кублер

О чем: Исследование, в свое время оказавшее значительное влияние на теорию искусства и впервые переведенное на русский язык. Как искусствознание систематизирует и ограничивает свою область исследования? Чем оно отличается от других дисциплин? Ответы на эти и многие вопросы — в книге Джорджа Кублера. 

Когда выйдет: июль 2021 года.

«В погоне за искусством», Мартин Гейфорд

О чем: Британский арт-критик Мартин Гейфорд собрал под одной обложкой рассказы о паломничествах к святыням классического и современного искусства — от пещеры Лез-Эзи до мастерской Марины Абрамович. Книга наглядно доказывает постулат о том, что произведение искусства должно наблюдаться воочию, а не в репродукции. 

Когда выйдет: июль 2021 года.

«Время магов. Великое десятилетие философии. 1919-1929», Вольфрам Айленбергер

О чем: Отчасти биография, отчасти хрестоматия по истории философии, отчасти научное исследование. Рассмотренные под микроскопом жизнь и творчество «магов», четырех великих философов ХХ века — Мартина Хайдеггера, Вальтера Беньямина, Людвига Витгенштейна и Эрнста Кассирера.

Когда выйдет: июль 2021 года.

«Магический марксизм. Субверсивная политика и воображение», Энди Мерифилд

О чем: Книга-пересмотр марксизма и его потенциала. Энди Мерифилд применяет ранее неисследованные подходы, открывает новые пути развития дебатов и политического активизма и презентует читателю марксизм XXI века.

Когда выйдет: июль 2021 года

«Путь через лес. О грибах и скорби», Лонг Литт Вун

О чем: Потерявшая мужа женщина учится жить в одиночестве и приобщается к миру грибов. Рецепты грибных блюд в этой автобиографичной книге соседствуют с описаниями переживаний, а лесные прогулки — с размышлениями о месте человека между цивилизацией и природой. 

Когда выйдет: июль 2021 года.

«Майамификация», Армен Аванесян

О чем: Австрийский философ и теоретик искусства Армен Аванесян разбирается, как вышло, что технические алгоритмы стали определять нашу жизнь и перестраивать время, в котором мы живем. Как выстроить отношения с «новым настоящим», не потерять автономность собственного существования и не подчиниться современной технополитике?

Когда выйдет: июль 2021 года.

«Allegro Pastell», Лейф Рандт

О чем: История почти нормальной любви — об отношениях на расстоянии между берлинской писательницей и пытающимся осознать свою жизнь как духовный путь веб-дизайнером. Пара общается при помощи слов и изображений, навещая друг друга по выходным. Однако стремление героев законсервировать эту связь становится для них серьезным испытанием. По мнению критиков, «Allegro Pastell» — это одна из важнейших книг современной немецкой литературы после «Faserland» Кристиана Крахта.

Когда выйдет: август 2021 года.

«Сердце искателя приключений», Эрнст Юнгер

О чем: Без лишних слов — переиздаем «Сердце искателя приключений» Юнгера с дополнительной главой и послесловием Александра Михайловского.

Когда выйдет: август 2021 года.

читайте также:

Не только Шекспир: что мы узнали из «Краткой истории театра»

30 Мая / 2021

Целан, жуки и поп-музыка: наш список книг на это лето

04 Июня / 2021

Планы на 2021 год

30 Декабря / 2020

Лето — это время, за которое нужно успеть прочитать как можно больше книг. Мы собрали список на любой вкус и любой запрос. В нем есть проза, поэзия, комикс и нон-фикшн на самые разные темы, а на книги из перечня предлагается скидка 20% — по промокоду summertime (действует по 8 июня!). Самое время узнать, что привело к краху Уолл-стрит, какие события произошли в 1947 году, как капитализм влияет на искусство и что общего между людьми и жуками. 

История эпохи: «1947. Год, в который все началось»

Для тех, кто устал от реалий 2021 года. Предлагаем на время переместиться в 1947-й — время, когда полным ходом идет эмансипация женщин, колонии получают независимость, а мир, вышедший из Второй мировой войны, находится на пороге другой войны — Холодной. Об этом периоде и рассказывает грандиозное исследование Элисабет Осбринк, шведской писательницы и лауреатки Августовской премии за лучший нон-фикшн. Книга совмещает в себе свидетельства из источников, воспоминания, интервью и лирическую речь рассказчицы.

Биография 1947 года, в который началось восстановление послевоенной Европы.

1947. Год, в который все началось

Элисабет Осбринк

Купить

Личность: «Адорно в Неаполе»

Истоки философии одного из главных мыслителей ХХ века. В 20-е годы, находясь под впечатлением от Неаполя и средиземноморской жизни, Теодор Адорно создал свою теорию, построенную вокруг катастрофы. Мартин Миттельмайер предпринимает увлекательный экскурс по философии Адорно и предлагает по-новому взглянуть на творчество философа.

Как мрачный приморский город рождал постулаты философии Теодора Адорно.

garage

Адорно в Неаполе. Как страна мечты стала философией

Мартин Миттельмайер

Купить

Искусство: «Орнамент массы. Веймарские эссе»

Чем похожи фотоаппарат и память человека? Как капитализм влияет на искусство? Эти и другие вопросы — в сборнике статей немецкого социолога и теоретика культуры Зигфрида Кракауэра. Книга посвящена механизации массового искусства — его слиянию с различными техническими новшествами, появившимися в этом столетии.

Сборник статей о массовом искусстве и его слиянию с техническими изобретениями.

garage

Орнамент массы. Веймарские эссе

Зигфрид Кракауэр

Купить

Кино: «Fine cuts. Интервью о практике европейского киномонтажа»

Сборник интервью с режиссерами монтажа из Австрии, Бельгии, Финляндии, Португалии и России. Из книги можно узнать все о постпродакшене фильма: от звукомонтажа до создания саундтрека. Среди спикеров — основатель Школы звука Ларри Сайдер, обладатель «Оскара» за саундтрек к фильму «Искупление» Дарио Марианелли и другие кинодеятели. 

Интервью известных европейских режиссеров монтажа.

Fine cuts. Интервью о практике европейского киномонтажа

Роджер Криттенден

Купить

Музыка: «Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством»

Из этой книги читатель узнает, как поп-музыка связывает самых разных артистов: Марселя Дюшана, The Beatles, Жана-Мишеля Баския, Jay–Z, Йоко Оно, The Who, Энди Уорхола, Pink Floyd, Дэвида Боуи и других. Майк Робертс пересказывает истории из мира поп-музыки и визуального искусства, а также показывает, как артисты различных направлений обменивались идеями и влияли друг на друга.

В книге обозреваются переплетающиеся истории поп-музыки и визуального искусства с 1950-х годов до наших дней.

Как художники придумали поп-музыку, а поп-музыка стала искусством

Майк Робертс

Купить

Экономика: «Одиссей против хорьков»

Много ли вы знаете о финансовых рынках? А об истории биржевого дела? Если не очень, то определенно стоит прочесть это исследование немецкого финансиста Георга фон Вальвица. Оно покажет, как работают современные финансовые инструменты, и станет ключом к пониманию главных событий в мире финансов — кризису 2008 года и краху Уолл-Стрит, например. А еще поведает о появлении бумажных денег, финансовых аферах и борьбе экономических теорий.

Увлекательный экскурс в историю биржевого дела.

garage

Одиссей против хорьков. Веселое введение в финансовые рынки

Георг фон Вальвиц

Купить

Окружающий мир: «Инсектопедия»

В нашем гиде о том, что читать летом детям, мы уже советовали «Большую книгу букашек». Теперь черед взрослой энциклопедии! «Инсектопедия» американского антрополога Хью Раффлза показывает, что связывает человека и насекомых, и почему между нашими видами много общего. Книга Раффлза — не просто энциклопедия жуков и жужалиц; это обширное исследование истории, науки, антропологии, экономики, философии и популярной культуры.

Книга представляет собой исследование отношений, связывающих человека с окружающими его насекомыми.

garage

Инсектопедия

Хью Раффлз

Купить

Комикс: «Еретики. Чудесные (и опасные) истоки философии Нового времени»

Куда без интеллектуальной графической истории? «Еретики», которых рецензенты называют «триумфом современного искусства комикса», посвящены мыслителям Нового времени. Умный и забавный комикс знакомит читателя с философами и учеными XVII века, которые бросили вызов устоявшимся порядкам и сами стали изгнанниками. 

Этот занятный и познавательный рассказ в картинках посвящен мыслителям XVII века, которые заложили основы современной философии и науки.

Еретики! Чудесные (и опасные) истоки философии Нового времени

Стивен Надлер, Бен Надлер

Купить

Проза: «Книга непокоя»

Бернарду Суареш, альтернативная личность португальского писателя Фернандо Пессоа, рассуждает о жизни и собственном месте в ней. Лучше всего понять настроения Суареша (а вместе с ним и Пессоа) поможет цитата из книги: «Жизнь можно ощущать как тошноту в животе, существование собственной души — как стесненность в мышцах».

Лиричная «автобиография без фактов» — о глубоко чувствующем, беспрестанно мечтающем и постоянно страдающем человеке. В нашем переиздании «Книги непокоя» читателю, помимо оригинального текста, предлагаются также заметки и отрывки из писем Пессоа.

«Воображаемая исповедь бесполезности и болезненной и бесплодной ярости мечтания».

Книга непокоя

Фернандо Пессоа

Купить

Поэзия: «Стихотворения. Проза. Письма»

В списке книг на лето не обойтись без поэзии, поэтому мы включили в него собрание сочинений последнего великого поэта двадцатого столетия — Пауля Целана. В книгу вошли свыше 100 стихотворений (на русском и немецком), вся печатавшаяся при жизни проза Целана, фрагменты из рукописного наследия поэта и часть его переписки.

Наиболее полное собранием произведений поэта из когда-либо выходивших на русском языке.

Стихотворения. Проза. Письма

Пауль Целан

Купить

читайте также:

Что читать детям летом? 12 книг для летних каникул

01 Июня / 2021

Что почитать об искусстве — современном и не только

14 Мая / 2021

Романтизм, новые медиа и атмосфера 30-х: три книги на три выставки

03 Мая / 2021

В рубрике «Книготорговцы» на наши вопросы отвечают работники российских книжных магазинов. В новом выпуске мы поговорили с Максимом Сурковым — директором книжного магазина «Циолковский».

Максим Сурков

Директор книжного магазина «Циолковский» 

Почему решили открыть книжный, и что вам больше всего нравится в своей работе?

Я не то чтобы решил открыть книжный, а скорее оказался внутри процесса, который привел к открытию книжного. В этом процессе участвовало несколько организаций и множество людей, и всем им я весьма признателен.

И мне до сих пор нравится находиться внутри процесса, который создает жизнь книжного — заказывать новые книги, издавать свои и их продавать, беседовать с покупателями, находиться в мире, где все связано с книгами.

Опишите своего постоянного посетителя.

Есть некоторое количество десятков и сотен людей, которые ходят к нам годами, но в последнее время аудитория помолодела, и я сейчас к ней присматриваюсь.

Самая популярная книга Ad Marginem в «Циолковском»?

Эрнст Юнгер, «Уход в лес».

Ваше любимое книжное место в России и в мире?

«Циолковский», конечно же, я там провожу большую часть своего времени, ночую только дома.

Какое будущее у книготорговли?

Такое же как и настоящее, и прошлое — скромное, но достойное.

читайте также:

«Хочется сказать, что будущее будет прекрасным»: разговор с магазином Музея «Гараж»

28 Апреля / 2021

Место, где приятно проводить время: разговор с «Подписными изданиями»

16 Апреля / 2021

«Чем бумажнее и стильней, тем статуснее»: разговор с магазином «Пиотровский»

21 Апреля / 2021

События «Одиссеи» Гомера, по большей части, происходят на островах, разбросанных в Средиземном море. Этому не мог не уделить внимание французский писатель и путешественник Сильвен Тессон в своей книге «Лето с Гомером». Публикуем отрывок из нее, в котором Тессон разбирает феномен островов в гомеровском эпосе.

Есть свет, есть туман, а потом возникают острова. Каждый из них — отдельный мир. Разбросанные тут и там, они плывут, скользят, рассеиваются. Словно галактики. Иногда, бликуя на солнце, они дробятся на мелкие части. Что их связывает? Навигация. След корабля — невидимая нить, соединяющая эти затерянные в море жемчужины. Мореплаватель собирает их.

А если воздух недвижим, они похожи на каких-то чудищ. Или на вершины горной цепи, чьи долины затоплены морем. На этих островах мало растительности. Греки отдали их козам, которые стригут их лужайки бесплатно.

Иногда, по утрам, они исчезают в тумане, а потом снова возникают в прозрачном воздухе дня. Они как маяки. Достаточно некоторое время пожить на каком-нибудь подверженном ветрам и этой игре света маленьком острове, чтобы почувствовать муки одиночества. Каждый остров укрывается в своей скорлупе.

«Илиада» и «Одиссея» в рассуждениях французского писателя-путешественника.

Лето с Гомером

Сильвен Тессон, Таня Борисова

Читать

Соседние острова становятся такими же чужаками, как папуас для европейца XIX века. Их вырисовывающиеся вдали силуэты не похожи друг на друга, но все кажутся недоступными и разделены опасными фарватерами. И каждый таит в себе горестный секрет. 

Черпало ли воображение античного художника свое вдохновение в этом сосуществовании отдельных миров? 

Ахейцам эти острова представлялись суровым и опасным местом, чем-то вроде каменных замков, подвешенных между морем и небесами. Здесь человек должен быть готов к испытаниям. Наградой за это будет новое знание. 

Однажды перед нами возникает остров циклопов, на котором живут низшие существа, не умеющие обрабатывать землю и занимающиеся лишь сбором фруктов, то есть существа далекие от цивилизации. 

И наконец — Итака. Этот остров — не ловушка, как все остальные. Это — дом. Итака сверкает, как солнце, потому что она — центральная ось Одиссеева мира. Одиссей открывает собой династию подлинных искателей приключений: они ничего не боятся, потому что у них есть порт приписки. Это царство делает вас сильнее. Безумен же тот, кто уступит его за коня! 

Подлинная география Гомера уходит корнями во всю эту архитектуру: родина, очаг, царство. Остров, на котором мы родились, дворец, в котором мы царствуем, альков, в котором мы любим, земля, на которой строим. Как гордиться своим отражением, если у него нет корней?

читайте также:

Что читать детям летом? 12 книг для летних каникул

01 Июня / 2021

Упал с лошади и извлек из этого урок: отрывок из «Лета с Монтенем» Антуана Компаньона

23 Мая / 2021

Осень Античности

03 Ноября / 2020

Лето — идеальное время, чтобы прочитать как можно больше интересных книг. Это верно как для взрослых, так и для маленьких читателей. Ко Дню защиты детей мы подобрали 12 книг, которые скрасят лето любого ребенка. До 4 июня (включительно) все книги из подборки можно приобрести со скидкой 20% по промокоду leto.

Лето в городе 

Когда нет возможности уехать на море или дачу, только и остается, что проводить лето в городе. В такой ситуации книги на городскую тематику помогут лучше понять пространство, в котором вы живете. 

«Атлас города», Джорджия Черри, Мартин Хааке

Лондон, Токио, Рим, Нью-Йорк, Рио-де-Жанейро — иллюстрированный путеводитель Джорджии Черри и Мартина Хааке расскажет все самое интересное о 30 крупнейших городах мира. Внутри — полезная информация о культовых постройках и достопримечательностях, культурных традициях и особенностях каждого города. География самая разнообразная — от Стокгольма до Мумбаи, от Праги до Буэнос-Айреса. 

Иллюстрированный путеводитель по 30 городам мира.

А+а

Атлас города

Джорджия Черри, Мартин Хааке

Купить

«Зачем картинам названия?», Иржи Франта, Ондржей Горак

Картинные галереи — это украшение любого города. Лучше понять изобразительное искусство поможет эта детективная история о дедушке, бабушке и их внуках. Герои книги пришли в музей современного искусства, куда прокрались воры. Так началось увлекательное расследование. А еще экскурсия о том, как развивалось искусство последние двести лет.

Ответы на вопросы о современном искусстве, скрытые в детективной истории.

А+А

Зачем картинам названия?

Иржи Франта, Ондржей Горак

Купить

«Кофейня. Мой первый бизнес», Юстина Березницкая, Изабела Дуджик

Книга для маленьких предпринимателей. Как открыть первый бизнес и почему кофейня — лучший для этого вариант, расскажут польская писательница Юстина Березницкая и художница Изабелла Дуджик. 

Любимая кофейня — это место, с которого мы начинаем наш день, куда мы заходим расслабиться после обеда, где мы по вечерам встречаемся с друзьями, а иногда и работаем. 

А+А

Кофейня. Мой первый бизнес

Юстина Березницкая, Изабела Дуджик

Купить

«Парк культуры и отдыха», Валерий Алфеевский, Татьяна Лебедева (Маврина)

Узнать Москву начала 1930-х и проникнуться атмосферой того времени поможет иллюстрированный рассказ о гуляющих по набережной Парка Горького. Книга Валерия Алфеевского и Татьяны Мавриной реконструирует бытовые реалии и характерные типажи этого времени. 

Иллюстрированный рассказ о гуляющих в парке на берегу Москвы-реки.

А+А

Парк культуры и отдыха

Валерий Алфеевский, Татьяна Лебедева (Маврина)

Купить

Лето за городом

Летние каникулы за городом — чем не идеальное времяпрепровождение? А еще это отличная возможность исследовать окружающий мир и узнать много нового. 

«Большой сад», Жиль Клеман, Венсан Грав

Подойдет для юных садовников. Автор книги Венсан Грав — французский ландшафтный дизайнер, садовод, эколог и создатель общественных парков, известный далеко за пределами Франции. В «Большом саду» он собрал вместе знания по садоводству, ботанике и экологии, проиллюстрировав это великолепными рисунками. 

Красочная настольная книга юного садовника.

GARAGE

Большой сад

Жиль Клеман, Венсан Грав

Купить

«Путешествие в Крым», Александр Введенский, Елена Сафонова

Куда летом хочет поехать каждый ребенок? Правильно, конечно же, на море. Туда и отправляются герои «Путешествия в Крым» — два брата из холодного Ленинграда. Их историю рассказывает этот репринт советского детского издания. 

Красочная история о поездке на юг в репринте советского детского издания.

А+а

Путешествие в Крым

Александр Введенский, Елена Сафонова

Купить

«Лагерь», Алексей Пахомов, Евгений Шварц

«Лагерь» Алексея Пахомова и Евгения Шварца — не просто книга о, собственно, лагере, но и прорыв в книжном дизайне для своего времени. Книжка построена на двух цветах, в ней Пахомов нашел необычный способ передачи пространства (подсмотренный у древнерусских икон). 

Репринт советского издания, ставшего прорывом в книжном дизайне.

А+а

Лагерь

Алексей Пахомов, Евгений Шварц

Купить

«Большая книга букашек», Барбара Тейлор, Юваль Зоммер

Идеально для тех, кто проводит лето на даче. Эта иллюстрированная инсектопедия лучше всего расскажет юному читателю о многообразии мира насекомых. Каждая страница в книге посвящена отдельному виду.

Первая иллюстрированная инсектопедия для детей.

А+А

Большая книга букашек

Барбара Тейлор, Юваль Зоммер

Купить

Лето где угодно

Не так важно, где ты проводишь лето, главное — как! Ведь лучшее лето — это то, что не прошло зря. Заняться саморазвитием помогут книги из нашего списка. 

«Сам себе издатель», Кристина Бажински

Почему бы не запустить на летних каникулах собственное издательство или, скажем, зин? Сделать это можно даже с помощью ножниц, клея, скотча и карандашей. Как именно, расскажут инструкции, собранные иллюстратором Кристиной Бажински и опубликованные в рамках совместной издательской программы с Музеем современного искусства «Гараж».

Сборник 10 мини-журналов с готовыми шаблонами для запуска своего издательства.

Сам себе издатель

Кристина Бажински

Купить

«Типомания», Ян Байтлик

Оглядитесь по сторонам и что вы увидите? Буквы, считает польский иллюстратор и дизайнер Ян Байтлик. Его активити-книга «Типомания» посвящена всем, кто влюблен в шрифты так же, как и он. На ее страницах рассказывается история алфавита. Читателей приглашают стать соавторами книги — рисовать и калякать на полях, играть с буквами и придумывать картинки.

На страницах активити-книги автор рассказывает историю алфавита и помогает читателю разглядеть буквы во всем, что его окружает.

Типомания

Ян Байтлик

Купить

«Идеи для выходного», Фиона Хейз

Лето — это один большой выходной, и надо придумать, как его провести. Идеи для времяпрепровождения можно подчерпнуть в этой книге. Она поможет проявить творческие способности, научит мастерить поделки, готовить угощения. Финальный проект — грандиозный разноцветный попугай, который умеет летать и восхитит любителей поделок всех возрастов. 

В книгу вошли разнообразные способы отвлечь ребенка от планшета, которые займут его в любое время года.

Идеи для выходного

Фиона Хейз

Купить

«Почему звёзды мерцают?», Джеймс Дойл, Клер Гобл

Задавать вопросы и находить на них ответы — одно из главных умений в жизни человека. Научит этому книга Джеймса Дойла и Клер Гобл. В ней — 22 раздела, по одному вопросу на каждый. Текст написан с юмором и сопровождается забавными иллюстрациями.

Занимательное введение в сложные вопросы науки. Откуда мы знаем, как выглядели динозавры? Почему лекарства такие гадкие? Почему самолеты не падают?

Почему звёзды мерцают?

Джеймс Дойл, Клер Гобл

Купить

читайте также:

Откуда берутся детские книги?

15 Мая / 2020

Романтизм, новые медиа и атмосфера 30-х: три книги на три выставки

03 Мая / 2021

Что почитать об искусстве — современном и не только

14 Мая / 2021

В своей книге «Краткая история театра» британская поэтесса Филлис Хартнолл живым языком рассказывает, как развивался театр — от античности до наших дней. Мы собрали десять самых интересных фактов из книги, которая скоро выйдет в нашем издательстве — о Шекспире (куда без него), комедии дель арте, человеке, создавшем театр,  не понимающих гениев современниках и многом другом. 

Феспис — создатель древнегреческой трагедии и первый реформатор театра 

Создателя древнегреческой трагедии, по преданию, звали Феспис. В театре, основанном им, действовал один актер вместе с хором. Однако для того времени появление даже одного актера на сцене было революцией.

Согласно легенде, Феспис первым отделился от хора на сцене и вступил с ним «в диалог». Тем самым он дерзнул заговорить с богами, не будучи жрецом.

Отныне театральные представления рассматривали как искусство и развлечение, а не только чествование богов. На этом нововведения, предложенные Фесписом, не закончились. Он ввел главный элемент костюма древнегреческого актера — театральную маску. 

Средневековый театр — религиозные спектакли

Театр Средних веков тоже был связан с религией. Долгое время на средневековой сцене властвовала литургическая драма, вышедшая из пасхальных служб.

Воскресение в ту пору было главным христианским праздником. В один момент акт веры превратился в масштабное представление о жизни Христа. Постановки стали исполнять на родном языке (большинство людей не знали латыни).

Литургическая драма долгое время оставалась главным средством просвещения и существовала по всей Европе. Первые пьесы исполняли священники и мальчики из церковного хора. Затем игре допустили мирян (но только мужского пола).

Подробное изложение основных сведений о развитии драматургии, режиссуры, актерского искусства и театральной архитектуры.

Краткая история театра

Филлис Хартнолл

Читать

Комедия дель арте — одна роль на всю жизнь

В эпоху Возрождения появилось новое театральное течение, основанное на импровизации и буффонаде — комедия дель арте. Весь фокус в ней был смещен на актера. Большинство артистов носили маски. Они сочетали в себе навыки танцоров, певцов, акробатов, комиков, мимов и пантомимистов. 

Иногда, впрочем, роль меняли. Например, если актер, всегда игравший юного влюбленного, толстел и старел. В этом случае он получал новую роль, комическую. 

Современники считали Шекспира ремесленником

Почти никто из современников не считал Уильяма Шекспира великим драматургом. Его считали ремесленником и относились свысока, потому что он не обладал университетским образованием. Исключение составлял только Бен Джонсон — он гений Шекспира признавал. 

В отличие от Шекспира, Грин получил образование (но не признание публики).

Мольер дебютировал на теннисном корте

Настоящее имя Мольера — Жан-Батист Поклен. В двадцать один год он ушел из дома. Впервые на сцену Мольер вышел в переделанном зале для игры в мяч. Это не было чем-то из ряда вон выходящим: тогда многие теннисные корты приспосабливали под театры.

Затея Мольера, правда, успехом не увенчалась. Постановка провалилась, и драматург уехал с друзьями скитаться по провинции и вести жизнь бродячих актеров. 

Первая профессиональная писательница открыла рецепт молочного пунша

В Англии времен Реставрации первой женщиной, ставшей зарабатывать написанием пьес, стала миссис Афра Бен. Ей, в частности, приписывается открытие молочного пунша.

В это время в Англии на главные женские роли стали брать женщин. Они заменили актеров-юношей, игравших в елизаветинском театре и быстро покорили публику. 

Вольтер был актером, строил театры и применял спецэффекты

Франсуа-Мари Аруэ, более известный как Вольтер, много времени посвятил театру. Он играл участвовал постановках как актер-любитель и строил театры. В том числе — в собственном доме в Ферне.

В последних своих пьесах Вольтер смешивал комедию и трагедию, добавлял спецэффекты и сцены массовки. Это «оторвало» французскую трагедию от традиции классицизма, но зато освободило сцену от зрителей. 

При Наполеоне расцвели водевили и оперетты 

Наполеон Бонапарт не позволял вольностей драматургам — от  его цензуры сильно страдал серьезный театр. Зато подъем испытали «легкие» жанры — оперетта, водевиль, мелодрама.

Популярный драматург того времени Пиксерекур использовал в своих мелодраматических пьесах избитые сюжеты (триумф добродетели над пороком), яркие декорации, спецэффекты и громкую музыку.

Публике очень нравилось; сам Пиксерекур заявлял, что писал эти пьесы для тех, кто не умеет читать. 

Ибсена в Англии поначалу принимали в штыки. А Бернард Шоу познакомил британцев с Чеховым

«Жалкая и унылая пьеса, состряпанная ремесленником», «открытая сточная яма… отвратительная болячка, выставленная напоказ», «грязное дело, совершенное публично…» — это отзыв влиятельного британского театрального критика Клемента Скотта на пьесу «Привидения» Генрика Ибсена.

Преданным последователем Ибсена стал Джордж Бернард Шоу, «Дом вдовца» которого ставился в одном театре с норвежцем. Кстати, в 1912 году он убедил лондонское Сценическое общество поставить произведение другого великого реформатора драмы — «Вишневый сад» Антона Чехова.

Так английская публика впервые познакомилась с русским театральным новатором. С постановкой Чехова были сопряжены некоторые сложности: для исполнения его пьес требовались актеры, обученные новому стилю игры. 

Американский театр в ХХ веке — борьба за права

Во второй половине ХХ века в США появились компании, которые ставили спектакли по текстам исключительно чернокожих писателей. А женское освободительное движение создало организацию, поддерживавшую спектакли, где играли женщины. Благодаря этому женщины получали больше мест во всех отраслях профессионального театрального дела.

читайте также:

Онанизм, Аристотель и бордели — что мы узнали из «Истории сексуальности» Филиппа Брено

15 Апреля / 2021

Грэм Харман — о Сократе, «Крестном отце» и силе метафоры

13 Апреля / 2021

Что почитать об искусстве — современном и не только

14 Мая / 2021

В романе «Благоволительницы» американский писатель Джонатан Литтелл подробно описывает будни офицера СС. Расстрелы мирного населения в книге чередуются с поездками на отдых, а интеллектуальные беседы главного героя и  других нацистов — с беспредельной жестокостью, погромами и террором. Публикуем отрывок из романа в переводе Ирины Мельниковой  — о том, как немецкий отряд прибывает в деревню недалеко от украинского города Переяслава, где, по слухам, объявились партизаны.

Дисклеймер: в тексте содержатся сцены насилия.

…Деревня находилась в семи километрах от Переяслава, дорога заняла три часа. По прибытии Отт выстроил на задворках оцепление, оставшиеся люди заняли обе стороны главной улицы. Дождь поливал ряды нищих изб, с соломенных крыш ручьями текла вода, садики затопило; мокрые куры бросились врассыпную; все как вымерло. Отт послал унтер-офицера и переводчика за старостой. Через десять минут они привели какого-то невысокого старика в тулупе и кроличьей шапке, побитой молью.

Потом приказал солдатам обыскивать дома. «Проверяйте полы! Они иной раз бункеры роют». Я последовал за одной из групп. Единственную деревенскую улицу развезло так же, как и дорогу; на подметках мы несли в избы целые комья грязи. Мы и в самом деле никого не обнаружили кроме стариков, грязных баб и вшивых ребятишек, валявшихся на печках-мазанках. Обыскивать было, собственно говоря, нечего: полы земляные, без досок; почти полное отсутствие мебели, чердаков нет, крыши положены прямо на стены. Воняло нечистотами, затхлостью, мочой. Слева за домами на невысоком склоне начиналась березовая роща. Я завернул в проем между избами, потом, осматриваясь, пошел вдоль деревьев. Дождь лупил по веткам, гнилая опавшая листва разбухла от воды, ноги скользили по пригорку, подниматься было трудно. Лесок казался пустым, да из-за дождя вдали ничего не разглядишь.

Жуки вызывали у меня приступ отвращения, я попытался накидать сверху листьев, но насекомые вылезали и разбегались вокруг. Потеряв терпение, я пнул кучу. Оттуда выкатился череп и, рассыпая жуков, запрыгал по склону. Я спустился. Череп, чистый, белый, налетел на камень, в полых глазницах копошились жуки, изъеденный рот обнажил желтые зубы, обмытые дождем, челюсть отвисла, выставив напоказ нетронутое небо и широкий, казавшийся живым, розовый, какой-то бесстыдный язык. Я вернулся к Отту, теперь он, староста и переводчик переместились в центр деревни. «Спроси, что за трупы в лесу», – велел я переводчику.

Английская The Times поместила роман в число пяти самых значимых художественных произведений о Второй мировой войне.

Благоволительницы

Джонатан Литтелл

Читать

Старик зашамкал беззубыми деснами, вода текла с шапки ему на бороду. «Это солдаты Красной Армии. Месяц назад в роще шли бои. Погибло много народу. Крестьяне похоронили тех, кого нашли, но в глубь леса не заходили». – «Куда делось оружие?» Мне снова перевели. «Старик говорит, что все отдали немцам». Появился шарфюрер, отсалютовал Отту. «Унтерштурмфюрер, ничего не обнаружено». Отт жутко нервничал. «Ищите еще! Я уверен, они что-то прячут». Возвратились другие солдаты и полицейские орпо. «Унтерштурмфюрер, мы проверили, ничего не обнаружено». – «Я приказываю продолжать поиски!» Вдруг в отдалении раздался пронзительный крик.

«Ты кого за дурака держишь!» – рявкнул шарфюрер. Ее перевернули: молодая беременная крестьянка в цветастом платке. «Просто перепугалась, – обронил один из солдат, – что же сразу стрелять». – «Еще жива», – отозвался другой, обследовавший ее. Подошел наш санитар: «Скорее в дом». Раненую подняли сразу несколько человек; голова запрокинулась, грязное платье облепило огромный живот, по нему хлестал дождь. Тело внесли в комнату и положили на стол. В углу в одиночестве рыдала старуха. Беременная хрипела. Санитар разорвал на ней платье, произвел осмотр. «Обречена. По срокам должна рожать, есть шанс, но совсем небольшой, спасти ребенка». Он уже давал указания стоявшим тут же солдатам. «Грейте воду». Я вышел под ливень, отыскал у машин Отта. «Что происходит?» – «Женщина умирает. Санитар пытается провести кесарево». – «Кесарево?! Он чокнулся, честное слово!» И пошлепал вверх по улице к дому. Я за ним. Отт вихрем ворвался в дом: «Что за свистопляска, Грев?»

«Все в порядке, унтерштурмфюрер, – отрапортовал Грев. – Он выживет, но нужна кормилица». – «Идиот! – заорал Отт. – Дай сюда, сейчас же!» – «Зачем?» – «Дай быстро!» Отт побледнел и затрясся. Потом вырвал сверток у Грева и, взяв младенца за ножки, размозжил ему голову об угол печки и бросил на пол. Грев захлебнулся от бешенства: «Зачем вы это сделали?!» Отт ревел: «Ты бы лучше оставил его подыхать в брюхе матери, недоделанный придурок! Не трогал бы! Ты для чего вытащил эту мразь? Ты решил, что прежнее место недостаточно теплое?» Он развернулся на пятках и вышел. Грев плакал: «Вы не должны были так поступать, не должны были». Я последовал за Оттом, который уже метал громы и молнии перед шарфюрером и группой наших людей, стоявших в грязи под дождем. «Отт…» – окликнул я. Позади меня прозвучало: «Унтерштурмфюрер!» Я обернулся: Грев, руки еще красные от крови, двигался от избы с винтовкой наперевес. Я отпрянул, Грев шел прямо на Отта. «Унтерштурмфюрер!»

Грев выстрелил; пуля попала Отту в голову, того отбросило назад, и он с шумом рухнул навзничь в лужу. Грев не опускал винтовку; все смолкли. Только капли стучали по лужам, дороге, солдатским каскам, соломенным крышам. Грев, приклад у плеча, дрожал, как осиновый лист. «Он не должен был так поступать», – повторял он тупо. «Грев», – позвал я тихо. Словно в прострации Грев навел дуло на меня. Я, ни слова не говоря, медленно его отодвинул. Тогда Грев взял под прицел шарфюрера. Двое солдат одновременно приготовились стрелять в Грева. Тот держал на мушке шарфюрера. Солдаты могли выстрелить, но тогда бы и Грев нажал на спуск.

«Выстрелите, я один не умру». Он снова прицелился в меня, в упор. Капли ударялись об ствол прямо возле моих глаз и брызгали в лицо. «Гауптштурмфюрер! – сказал шарфюрер. – Вы не возражаете, если я приму меры на свое усмотрение? Чтобы избежать потерь». Я кивнул. Шарфюрер повернулся к Греву. «Грев, у тебя пять минут. Потом я пошлю за тобой». Грев колебался. Но все же опустил винтовку и скрылся в лесу. Мы ждали. Я взглянул на Отта.

«Андерсен, – приказал шарфюрер. – Возьми трех человек, и идите за Гревом». – «Как его найдешь, шарфюрер?» – «Ищите». Затем спросил: «У вас есть возражения, гауптштурмфюрер?» Я покачал головой: «Никаких». К нам присоединились остальные. Четверо с винтовками на плече ушли в лес. Еще четверо на шинели понесли труп Отта к грузовику. Мы с шарфюрером двинулись следом. Они перекинули Отта через боковой борт в кузов; шарфюрер приказал оповестить людей об отъезде. Я хотел закурить, но не смог, даже прикрывшись капюшоном. Солдаты группами рассаживались в машинах. Мы ждали тех, кого шарфюрер отправил за Гревом, прислушивались, не грохнет ли выстрел. Я отметил, что староста бесшумно исчез, но промолчал. Наконец показались Андерсен и другие, выплыли из дождя серыми тенями. «Мы прочесали лес, шарфюрер. Никого. Он наверняка спрятался». – «Хорошо. Садитесь». Шарфюрер покосился на меня: «Рано или поздно с этой сволочью расправятся партизаны». – «Я уже говорил, шарфюрер, у меня нет возражений по поводу вашего решения. Вы избежали очередного кровопролития, поздравляю». – «Спасибо, гауптштурмфюрер». Мы тронулись в путь, увозя с собой мертвого Отта. 

читайте также:

«Воздух наэлектризован». Редактор «Диалога искусств» Сергей Гуськов о спектакле «Благоволительницы»

12 Мая / 2021

5 электронных книг, которые вы читаете этой весной

23 Апреля / 2020

«Чем бумажнее и стильней, тем статуснее»: разговор с магазином «Пиотровский»

21 Апреля / 2021

Книга «1913. Лето целого века» Флориана Иллиеса — из тех, что с самого начала обречены на успех. Не в последнюю очередь — из-за беспроигрышного выбора действующих лиц. Журнал Ad Marginem разбирается, как Иллиес дарит читателю возможность наблюдать за волнующими и далекими событиями прошлого века. 

Центральные персонажи документального повествования Иллиеса — всем известные деятели: политики, писатели, художники. Всегда и во всем неуверенный Франц Кафка, задумывающий «Волшебную гору» Томас Манн, обезумевший от любви художник Оскар Кокошка, Зигмунд Фрейд, страдающий от конфликта с Карлом Юнгом, развлекающийся с любовницами и хандрящий Райнер Мария Рильке, уставший от придворной жизни эрцгерцог Франц Фердинанд, скрывающийся в Вене Иосиф Джугашвили, никому не известный художник Адольф Гитлер, живущий без гроша в кармане. 

Проведя скрупулезное и масштабное исследование их жизней в 1913 году, Иллиес ткет паутину своего повествования — она растянута между несколькими европейскими городами, которые в то время были центрами общественной жизни.

«Лето целого века» сталкивает читателя с реальностью, которой он никогда не видел, но хотел бы увидеть. Со временем, когда трава была зеленее, а жизнь интереснее. Иллиес, отличный стилист и внимательный реконструктор, делает ставку на ностальгию по непрожитому времени. Автор рождает ощущение, будто в начале двадцатого столетия поступки были значительнее,  а люди — куда величественнее, чем сегодня. 

Не в последнюю очередь это происходит из-за статуса большинства персонажей Иллиеса. Кому не будет интересно лицезреть, как Фрейд готовится к встрече с Юнгом, который отверг его теоретические постулаты? Или же следить за безумной страстью Оскара Кокошки ко вдове Густава Малера Альме? Наблюдать за боязнью Франца Кафки связать себя с Фелицией Бауэр, в которую он влюблен?

Вот, почему Томас Манн мучается от критики своих произведений, Рильке лечит насморк, Фрейд страшно нервничает перед встречей с Юнгом, Альма Малер сбегает от влюбленного Кокошки, а Гитлер бежит от призыва в армию, страдает от бедности и ужинает хлебом с молоком. 

Перед вами хроника последнего мирного года накануне Первой мировой войны, в который произошло множество событий, ставших знаковыми для культуры ХХ века.

1913. Лето целого века

Флориан Иллиес

Читать

Умело перекрещивая временные линии, Иллиес рождает на бумаге напряжение без напряжения, заставляя читателя, даже знающего, что произойдет с героями в дальнейшем, переживать за них. Вот, например, что пишет автор о феврале 1913 года:

Советский агент Рамон Меркадер, зарубивший в Мексике Троцкого ледорубом и за это удостоенный звания Героя Советского Союза, действительно родился 7 февраля 1913 года в Барселоне. В это время Иосиф Сталин жил в Вене у дипломата Трояновского, а Лев Троцкий однажды забежал к ним на чай и случайно пересекся с будущим заказчиком убийства. «Во взгляде не было ничего похожего на дружелюбие», — описал Троцкий встречу со Сталиным. 

Сталин, в Вену приехавший под именем Ставрос Пападопулос — один из самых эффектных действующих лиц «Лета целого века»: он обыгрывает Ленина в шахматы, падает с велосипеда, пишет свою работу «Марксизм и национальный вопрос», а затем уезжает в Петербург, где его арестовывают и ссылают в Турухановск.

Наряду с Гитлером, Сталин становится одним из «ностальгических ружей», при помощи которых Иллиес заставляет замирать дыхание. Чего стоит один пассаж о том, как оба великих диктатора едва не встретились в парке:

«Сталин идет по парку, размышляет; начинает темнеть. Ему навстречу идет другой гуляющий: двадцать три года, несбывшийся художник, проваливший вступительный экзамен в Академию искусств и теперь убивающий время в мужском общежитии на Мельдеманн-штрассе. Он, как и Сталин, ждет своего большого шанса. Его зовут Адольф Гитлер.

Эпоха крайностей, этот страшный короткий двадцатый век, начинается январским днем 1913 года в Вене. Остальное — молчание. Сталин и Гитлер не встретились, даже когда в 1939-м заключили свой роковой «пакт». Никогда они не были в такой близи друг от друга, как в один из этих студеных январских вечеров в замковом парке Шёнбрунна». 

читайте также:

«Мане есть живопись, а Бёклин нечто совсем иное»

20 Июня / 2020

Путешествие Эрнста Юнгера в Африку: монтаж из книги «1913. Лето целого века»

26 Апреля / 2020

Декабрь: глава из книги «1913. Что я на самом деле хотел сказать» — продолжения «Лета целого века»

18 Ноября / 2019

Для французского философа Жиля Делеза Бенедикт Спиноза — фигура знаковая. Помимо того, что Делез посвятил ему две своих книги, он еще и прочитал курс лекций о Спинозе с 1978 по 1981 годы. Анализируя основные концепции нидерландского философа (отсутствие свободы, аффект и аффекция, смерть), Делез воспроизводит их через призму современного общества.

Лекции вошли в сборник, который так и называется — «Лекции о Спинозе 1978-1981». В издательстве Ad Marginem выходит допечатка тиража книги — а пока прочитайте отрывок из седьмой лекции Делеза о Спинозе, в которой философ рассуждает о том, нужна ли свобода и как стать разумным. 

Подобно многим мыслителям своего времени, Спиноза относится к тем философам, которые чрезвычайно утверждали, что люди не рождались ни разумными, ни свободными, ни интеллектуальными. Люди становятся разумными, если становятся свободными и т. д. Это дело становления. Но не существует автора, который был бы, как Спиноза, более безразличен, например, к проблеме свободы, как принадлежащей к природе человека. Это автор, воистину мыслящий всё в терминах Становления.

И вы должны понять, что это нормально у Спинозы: авторы, которые думают, будто мы свободны по природе, — это те, кто составил для себя из природы определенную идею. Я не считаю, что сказать, что мы свободны по природе, не помыслив себя как некую субстанцию, то есть как относительно независимую вещь. Если же вы мыслите себя как совокупность отношений, а отнюдь не как субстанцию, то пропозиция «я свободен» совершенно лишена смысла.

Аналогично этому, что такое «быть разумным» можно понять, если я определяю себя как «разумное животное», с точки зрения субстанции; это — Аристотелево определение, предполагающее, что я — это субстанция. Если же я — совокупность отношений, то отношения могут быть рациональными, но назвать их строго разумными лишено всякого смысла. Стало быть, «разумный», «свободный» и т. д. имеют какой угодно смысл, который может быть лишь результатом становления. Вот оно как. Это очень ново. Быть брошенным в мир как раз означает в любой момент встречать нечто меня разлагающее. 

Концепции философа Нового Времени через призму современного общества конца ХХ века.

Лекции о Спинозе 1978-1981

Жиль Делез

Читать

Поэтому я говорил: существует первый аспект разума. Первое усилие разума, как я полагаю, — что очень любопытно выражено у Спинозы — это своего рода попытка продвинуться исключительно на ощупь. И здесь вы не можете сказать, что она недостаточна, потому что он занимается конкретным ощупыванием.

То есть, это нечто вроде своеобразного ощупывания, чтобы каждый обнаружил сразу и то, что он любит, и то, что он поддерживает. Ну вот — это немного похоже на то, как живут люди, когда они принимают лекарства: необходимо найти свои дозы, разные свои вещи, необходимо делать выбор, и рецепта врача здесь недостаточно. Рецепт вам послужит. Но есть нечто превосходящее простую науку, или простое применение науки.

Селекционировать, селекция-сочетание, то есть когда опытным путем удается найти, с какими отношениями сочетаются мои, и извлечь отсюда по- следствия. То есть любой ценой избегать — наибольшее, что я могу [нрзб.]; я не могу всего, я совершенно не могу [нрзб.], но избегать в высочайшей степени, по максимуму, столкновения с отношениями, которые мне не подходят; и сочетаться по максимуму с отношениями, которые мне подходят. Вот вам еще и первое определение свободы, или разума. Отсюда тема Руссо, то, что он сам называл «материализмом мудрого»; вы помните, когда я немного говорил об этой идее Руссо, невероятно любопытной, своего рода искусстве составлять ситуации; о том искусстве составлять ситуации, которое состоит, прежде всего, в том, чтобы удаляться от неподходящих вам ситуаций, вступать в подходящие вам ситуации и т. д. Вот оно, первое усилие разума. Впрочем, я на этом настаиваю: на этом уровне у нас нет ни малейшего предварительного знания, у нас нет никакого предсуществующего знания, у нас нет научного познания. Это не относится к науке. На самом деле, это относится к живому экспериментированию. Это относится к ученичеству: я непрестанно обманываюсь, я непрестанно соприкасаюсь с ситуациями, которые мне не подходят, я непрерывно ищу и т. д. и т. п. 

Но — задает вопрос Спиноза — что может тело? Это не означает «что может тело вообще», это означает «твое, мое тело». На что оно способно? Это своего рода экспериментирование способностями. Пытаться экспериментировать способностью и в то же время строить ее, в то время, пока мы над ней экспериментируем, — это очень конкретно. Но ведь мы не можем знать заранее. Существуют слишком скромные люди, которые говорят себе: «К этому я не способен, так как до этого я не доберусь»; и потом, существуют слишком самоуверенные люди, говорящие себе: «Ах, это! Такая ерундовая вещь, это мне по силам!» Никто не знает, к чему он способен. 

читайте также:

Евгений Блинов: Мыслящий целлулоид, или Киномашины времени Делёза

31 Мая / 2020

«Кристаллы времени» — отрывок из работы Жиля Делёза «Кино»

20 Мая / 2020

Маркиз де Сад и Владимир Сорокин: литература, секс и преступление

20 Декабря / 2020

Если проводить это лето — то только с Монтенем! На случай, если «Опыты» великого философа уже прочитаны, подойдет книга «Лето с Монтенем» французского литературоведа Антуана Компаньона — сейчас она готовится к изданию в Ad Marginem. Публикуем отрывок из книги, в котором рассказывается, как Монтень свалился с лошади — но и из этого извлек важный философский урок. 

Это одна из самых волнующих страниц «Опытов» — ведь Монтень редко вдается в такие подробности по поводу частных моментов своей жизни. Речь идет о том, как однажды он упал с лошади и потерял сознание:

«Во время нашей второй или третьей гражданской войны (не могу в точности припомнить, какой именно) я вздумал однажды покататься на расстоянии одного лье от моего замка, расположенного в самом центре происходивших смут. Находясь поблизости от своего дома, я считал себя настолько в безопасности, что не взял с собой ничего, кроме удобного, но не очень выносливого коня. При возвращении случилось неожиданное происшествие, заставившее меня воспользоваться моим конем для дела, к которому он был непривычен. Один из моих людей, человек рослый и сильный, ехавший верхом на коренастом и тугоуздом жеребце, желая выказать отвагу и опередить своих спутников, пустил его во весь опор прямо по той дороге, по которой ехал я, и со всего размаха лавиной налетел на меня и мою лошадь, опрокинув нас своим напором и тяжестью. Оба мы полетели вверх ногами, моя лошадь свалилась и лежала совершенно оглушенная, я же оказался поодаль, в десятке шагов, бездыханный, распростертый навзничь; лицо мое было в сплошных ранах, моя шпага отлетела еще на десяток шагов, пояс разорвался в клочья, я лежал колодой, без движения, без чувств».  

Мишель де Монтень, «Опыты» (II. 6. 326–327).

Обычно Монтень говорит о прочтенных книгах и о почерпнутых в них идеях или рассказывает о себе — но не о том, что с ним приключилось. И вот перед нами случай из его жизни. Повествование изобилует деталями, точно указаны обстоятельства: вторая или третья гражданская война, то есть 1567–1570 годы. Во время военного затишья Монтень выезжает покататься на покладистой лошади, не слишком удаляясь от своего замка и без особой свиты.

Экскурсия по Опытам Мишеля де Монтеня с короткими остановками в самых важных и примечательных местах.

Лето с Монтенем

Антуан Компаньон

Читать

Затем следует длинная и красивая фраза, описывающая инцидент во множестве занимательных подробностей: тут и «тугоуздый жеребец» одного из спутников Монтеня, и он сам со своей лошадью — «маленький человечек на маленькой лошадке», опрокинутый летящим на него колоссом. Мы живо представляем себе картину: где-то в Дордони, среди виноградников, под палящим солнцем скачет на лошадях группа людей. И вдруг — гром среди ясного неба: Монтень на земле, его пояс порван, шпага отлетела в сторону, он оглушен и, хуже того, чувства его покинули.

И то, как Монтень потерял сознание, а затем медленно возвращался к жизни, когда его, полумертвого, уже привезли домой, интересно ему больше всего. Побывав в этой переделке, он вплотную приблизился к смерти, причем для него самого всё прошло тихо и незаметно. А значит, не стоит излишне бояться смерти.

Помимо этой морали Монтень извлекает из происшедшего еще один очень важный и современный урок. Он задумывается о своем «я» и о том, как связаны между собой тело и дух. Будучи без сознания, он, по всей видимости, что-то делал, говорил и даже дал указание позаботиться о своей жене, которая, узнав о случившемся, выехала навстречу. Что же мы собой представляем, коль скоро продолжаем двигаться, говорить, отдавать приказы даже без всякого участия нашей воли? Где кроется наше «я»? Благодаря падению с лошади Монтень, опережая Декарта, за несколько веков предвосхищая феноменологию и Фрейда, проявляет интерес к субъективности и интенции. У него рождается собственная теория зыбкого, прерывистого «я». Тот, кто падал с лошади, это поймет.

читайте также:

Антуан Компаньон: Лето с Монтенем

05 Июня / 2020

«Лето с Монтенем» — эссе об эссе

06 Июля / 2020

Мишель де Монтень: Путевой дневник. Отрывок

27 Июня / 2020

В новом выпуске рубрики «Q&A с автором» на вопросы журнала Ad Marginem ответила норвежская писательница Мари Гринде Арнтцен — автор книги «Дресс-код». Свое открытое интервью она даст 22 мая на фестивале Telling Stories. А пока Арнтцен рассказала нам, за что любит издательство Ad Marginem, чем крут «Поезд М» Патти Смит и почему она долгие годы не получала удовольствие от писательства. 

Радость, когда жизнь удивительным образом дарит вам новые возможности и приключения. Как вы знаете, меня пригласили на презентацию книги в Музей современного искусства «Гараж», а затем – в небольшой бук-тур в Пермь и Екатеринбург. Новые открытия и встречи (с издательством Ad Marginem, музеем, книжным магазином «Пиотровский») – все эти воспоминания очень дороги мне.  Еще одна интересная деталь — перевод книги на язык, на котором ты не можешь читать. Но это позволяет по-другому взаимодействовать с книгой — визуально и тактильно, держа книгу в руках. Это тоже часть чтения. В моем случае иллюстрации замечательной художницы Каси Денисевич и дизайн — прекрасны! Я большая поклонница Ad Marginem, несмотря на то, что я не могу читать ваши книги. 

Для меня литература — знание и приключение, и в конце концов, более глубинное понимание всего. Как non-fiction писательницу и журналистку, меня больше привлекают реальные истории. И сегодня довольно легко найти очень интересный non-fiction. Удивительные, сумасшедшие и обескураживающие истории из жизни, и с учетом того, что они действительно реальны, могут быть куда более умопомрачительными, чем вымысел.

Мари Арнтцен рассказывает о пятой по величине мировой индустрии «и об одной из величайших и, возможно, самых бессмысленных проблем нашего времени. О том, что такое на самом деле мода. Почему бренды наделяют людей властью. И почему красота так важна в нашей жизни».

Дресс-код. Голая правда о моде

Мари Гринде Арнтцен, Кася Денисевич

Читать

В детстве я каждое лето проводила в доме своей бабушки. По вечерам перед сном я сочиняла для нее короткие стихотворения. Это был ежедневный ритуал. Стихи были о таких глупых вещах, как запах тапочек и так далее, но связь между маленькой девочкой и ее единственной женской аудиторией была очень мощной, потому что ее реакция на мои глупые фразы давала понять, насколько сильно она меня любит. Позже я испытала и негативную силу. Учитель в средней школе критиковал мой стиль письма, заставляя использовать язык, в котором мне было некомфортно. На протяжении долгих лет я не получала удовольствие в писательстве и потеряла свободу, словно меня посадили в клетку. В конце концов, я решила, что не буду сдаваться. Поэтому я изучала журналистику. Я освободила себя. Спустя годы эта учительница была на презентации «Дресс-кода». Я не узнала ее, мне сообщили об этом после мероприятия. Я могла бы одержать победу, но увы.

Я читаю вслух, когда пишу. Даже когда пишу имейлы, я использую собственный голос, чтобы проверить орфографию и смысл. Иногда это очень раздражает моих близких, но, с другой стороны, они всегда слышат, когда их мама занята.

В данный момент — «Поезд М» Патти Смит. Эта книга вроде дневника, где события смешиваются с воспоминаниями и чувствами. Меня очаровывает то, как Смит рассказывает свои истории — сущий беспорядок. Там нет никакой очевидной структуры. Немного о том, немного об этом. Потрясающая книга! Это напоминает мне то, как работает наше мышление — будто все время прыгают обезьянки. По крайней мере, у меня именно так и происходит. Единственный способ структурировать свои мысли — записывать их. Тогда я чиста. Но сейчас я пытаюсь развивать свои писательские практики, декодируя Патти Смит. Это настоящая радость. Я уже несколько месяцев не могу дочитать последнюю главу, потому что не хочу, чтобы книга заканчивалась.

Знание, свобода слова, постижение гуманности в себе, поддержка друг друга, совместная работа. Другими словами, совмещение индивидуальных и коллективных инициатив. Но мне также кажется, что Достоевский был прав: опыт красоты выявляет в людях нечто хорошее и культивирует качества, необходимые нам для того, чтобы заботиться о мире.

читайте также:

«Чтение спасло мою жизнь»: 6 вопросов Элисабет Осбринк

07 Апреля / 2021

«Напеваю под нос, когда пишу»: 6 вопросов Оливии Лэнг

02 Апреля / 2021

6 вопросов Кио Маклир

26 Февраля / 2021

Благодаря технологическому прогрессу люди стали независимы от сил природы. Это, впрочем, не так хорошо, как кажется. Немецкий химик Михаэль Браунгарт и американский архитектор Уильям Макдонах объясняют, что из себя представляют природные потоки энергии и почему они важны для человечества. Журнал Ad Marginem публикует отрывок из их экологического манифеста «От колыбели до колыбели. Меняем подход к тому, как мы создаем вещи», допечатанный тираж которого выходит в издательстве.

В 1830 году Ральф Уолдо Эмерсон совершил путешествие в Европу на паруснике, а вернулся пароходом. Если взглянуть на эти поездки символически, то мы можем сказать, что он уплыл на пригодном для вторичной переработке судне, движимом энергией ветра, управляемом специалистами, практикующими древние искусства на открытом воздухе.

В дневнике своего обратного пути на пароходе Эмерсон отмечает отсутствие того, что он, тоскуя, называл связью с эоловой кинетикой — силой ветра. Его интересовали последствия меняющихся связей людей и природы. 

Некоторые из этих последствий могли бы его ужаснуть. Овладев новыми технологиями и запасами энергии грубой силы (такими как ископаемое топливо), промышленная революция дала людям беспрецедентную власть над природой. Люди уже не так зависимы от сил природы и не так беспомощны перед превратностями на суше и на море. Они могут как никогда раньше доминировать над природой, добиваясь своих целей. Но в ходе развития произошло огромное разобщение.

Корбюзье сказал, что дом — это машина для жилья; он прославлял пароходы наряду с аэропланами, автомобилями и элеваторами для зерна. По сути дела, здания, которые он спроектировал, были оборудованы перекрестной вентиляцией и другими удобными для человека элементами, но его идея, подхваченная модернистским движением в архитектуре, эволюционировала в машиноподобное единообразие дизайна. Стекло, потрясающий материал, который может соединять «внутри» и «снаружи», использовался как способ отгородить нас от природы. Когда солнце сияет, люди трудятся под флуоресцентными лампами, буквально работая в темноте. Наши постройки могут быть машинами для жилья, но в них остается мало живого. (В одной статье в Wall Street Journal от 1998 года речь шла о новинке для наших домов — открывающихся окнах, новом сверхпопулярном товаре, — всё это отражало поистине низшую точку в истории современной архитектуры торговых и офисных зданий.) 

Манифест для радикально другой философии и практики производства и охраны окружающей среды.

От колыбели до колыбели. Меняем подход к тому, как мы создаем вещи

Михаэль Браунгарт, Уильям Макдонах

Читать

Как разительно это отличается от домов-«солонок» колониальной Новой Англии, спроектированных так, что более высокая сторона — южная, где прекрасные окна, по большей части сдвоенные, чтобы в дом проникало больше зимнего солнца. (Летом листья большого клена с юго-западной стороны дают укрытие от солнца.) Расположенный в центре камин и труба дают тепло в самом сердце дома, а северная низкая крыша удерживает теплую массу воздуха за вечнозелеными деревьями, которые посажены именно для этой цели. Постройка и окружающий ландшафт работают вместе как единый проект. 

В менее индустриализированных частях мира, однако, творческий подход к овладению локальными энергетическими потоками всё еще вполне действует. У аборигенов побережья Австралии существует изящная простая стратегия использования солнечного света: ставят две раздвоенные палки, на которые кладут шест, набрасывают на него шкуры наподобие черепицы, внахлест, с южной стороны во время холодных месяцев, так что обитатели могут сидеть на теплом северном солнце. Летом перемещают шкуры на северную сторону, чтобы защититься от солнца, и сидят на другой стороне, в тени. Всё их «здание», состоящее из нескольких палок и шкур, хитроумно приспособлено к местным условиям. 

Ветровые башни тысячелетиями использовались в жарком климате, чтобы поймать воздушные потоки и направить их между жилищами. В Пакистане каминные трубы с ветроуловителями буквально черпают ветер и направляют его вниз по трубе, где может быть небольшой водный бассейн для охлаждения воздуха, который опускается вниз, в дом. Иранские ветровые башни содержат вентиляционное сооружение, в котором постоянно капает вода; воздух попадает в башню, опускается вниз по трубе, по стенкам которой стекает вода, и охлажденным поступает в дом. В Фатехпур Сикри в Индии блоки пористого песчаника, зачастую с замысловатой резьбой, насыщали водой, чтобы охладить попадающий внутрь воздух. На Лёссовом плато в Китае люди выкапывали себе пещерные жилища, чтобы защититься от ветра и солнца. 

Удивительно, что профессиональные архитекторы словно не понимают основных принципов, вдохновлявших древнюю архитектуру и строительство. Когда Билл разговаривал с архитекторами, он спрашивал, кто знает, как найти юг — не с компасом или картой, а настоящий, по солнцу, — в ответ поднималось несколько рук или не поднималось вовсе (и что еще более удивительно, никто не обратился с просьбой узнать, как именно это можно сделать). 

Связь с природными потоками позволяет нам переосмыслить всё на свете: саму идею электростанций, энергии, жилищ и транспортировки. Это означает слияние старых и новых технологий для самых передовых проектов, какие мы когда-либо видели. Однако это не означает стать полностью «независимым». Популярный образ использования солнечной энергии связан с идеей «выхода из системы» — отключения от современной энергетической инфраструктуры. Это вовсе не то, что мы имеем в виду.

Можно спроектировать гибридные системы для того, чтобы привлечь местные возобновляемые энергетические потоки в дополнение к искусственным источникам, пока будет происходить выработка и реализация более оптимальных решений.

В некоторых случаях солнечная энергия — а также энергия ветра и воды — может быть направлена в существующие системы поставок энергии, значительно снижая объемы необходимой искусственной энергии и даже экономя деньги. Является ли это экоэффективностью? Конечно. Но это экоэффективность не как самоцель, а как инструмент, часть более широкого подхода. 

Даже на таком расстоянии жар солнца может быть разрушительным, и это требует должного уважения к деликатному управлению обстоятельствами, делающими возможным использование природных энергетических потоков. Люди процветают под таким сильным излучением жара и света лишь потому, что миллиарды лет эволюционных процессов создали атмосферу и поверхность, обеспечивающие наше существование, — почву, растительную жизнь и облачный покров, которые охлаждают планету и распределяют по ней воду, поддерживая атмосферу с температурным диапазоном, в котором мы можем жить. Таким образом, восстановление нашей связи с солнцем по определению включает в себя поддержание взаимосвязи со всеми другими экологическими обстоятельствами, которые в первую очередь делают возможными природные потоки энергии. 

читайте также:

Послесловие Антона Белова к книге Михаэля Браунгарта и Уильяма МакДонаха «От колыбели до колыбели»

21 Августа / 2020

Экология как новая политика: подборка книг

10 Июля / 2019

Архитектор Дарья Парамонова — о книге «От колыбели до колыбели»

19 Августа / 2020