1. Отвращение
Адриан Браувер. Горький напиток. Около 1636-1638. Дерево, масло
Так исторически сложилось, что отвращение — вероятно, по причине своей внешней непривлекательности — крайне редко фигурировало как живописный или скульптурный сюжет. Тем не менее существует несколько достойных упоминания исключений: игнорируя пожелания своих покровителей, некоторые художники приложили все усилия, чтобы запечатлеть именно эту человеческую эмоцию.
Один из таких художников — Адриан Браувер. На картине «Горький напиток» (около 1636–1638) — эту работу считают автопортретом — фламандский живописец изобразил человеческую реакцию на противный вкус жидкости. Мужской персонаж, с небольшой бутылкой в одной руке и неглубокой чашей в другой, сморщился и открыл рот так, что на его лице легко прочитывается отвращение. По виду стеклянной бутылки можно предположить, что внутри — крепкий алкоголь или целебная настойка; как утверждают некоторые, в ней мог содержаться травяной отвар из хины, который в то время считался эффективным средством от малярии. Невероятное искажение черт человеческого лица позволяет рассматривать эту работу как новаторский эксперимент в изображении крайних проявлений эмоций.
В другом своем произведении, на картине «Обоняние» (1631), Браувер запечатлел не менее убедительное, пусть и не столь сильное, выражение отвращения. В центре композиции изображен мужчина, вытирающий зад ребенку — возможно, своему сыну — под взглядом еще одного персонажа, расположенного на заднем плане. Хотя отец пытается подавить отвращение и сосредоточиться на выполнении своей задачи, его настоящие эмоции выдает едва уловимая гримаса и то, как он отводит голову в сторону. В то же время старуха — второй персонаж картины, — отбросив всякую сдержанность, широко раскрыла рот.
В XVIII веке немецко-австрийский скульптор Франц Ксавер Мессершмидт пережил период психического расстройства, во время которого он зациклился на изображении крайних проявлений эмоций. За этот период мастер создал шестьдесят девять гримасничающих бюстов (из них сохранилось сорок девять), резко изменив сдержанному неоклассическому стилю, в котором успешно работал прежде. Считается, что все эти произведения олицетворяют его собственную мучительную борьбу с внутренними демонами. Чтобы помочь себе в работе, Мессершмидт намеренно причинял себе боль, после чего, глядя в зеркало, воспроизводил проявления своей мимики. Из всех созданных Мессершмидтом бюстов лучше всего отвращение передано в скульптуре «Раздраженный человек» (1771–1783); не слишком удачное название было дано скульптуре после смерти автора. Поджатые губы модели смотрят уголками вниз, нос сморщен, глаза закрыты, а лоб покрыт складками — всё это передает сильнейшее чувство омерзения.
2. Руки, сложенные на груди
Франсиско Гойя. Тибурсио Перес-и-Куэрво, архитектор. 1820. Холст, масло
Сложенные на груди руки представляют собой защитную позицию, которую принимают в двух случаях. В первом это делается намеренно и демонстративно — такова «поза превосходства», в которой обычно стоят вышибалы в ночных клубах, стремящиеся произвести внушительное впечатление. Во втором случае это неосознанная реакция человека на испытываемые им замешательство или ощущение потенциальной опасности: возможно, беседа приняла неприятный оборот или речь зашла о щекотливом вопросе, а может быть, вы волнуетесь во время интервью или выступления перед большой аудиторией. Чувство неловкости настолько неуловимо, что обычно мы складываем руки на груди неумышленно, ощутив необходимость в самоподдержке. Считается, что это действие из детства: оно напоминает о чувстве надежной защищенности, испытанном нами в те времена, когда нас обнимали родители; повзрослев, мы повторяем то же движение, сложив руки на груди, — то есть, по сути, обнимаем себя сами.
Необходимость позировать для портрета тоже вызывает легкое беспокойство и неуверенность. Часто выбор позы изображаемой модели зависит от художника, но если предложить человеку принять удобную позу, то он, скорее всего, сложит руки на груди. По этой причине мы видим эту позу на многих портретах — от полотна Франсиско Гойи «Тибурсио Перес-и-Куэрво, архитектор» (1820) до картины Сезанна «Крестьянин со скрещенными руками» (около 1895).
3. Фиговый лист
Лукас Крандах Старший. Адам и Ева. 1533. Дерево, масло
В разные времена художники по-разному преодолевали моральные запреты. Например, было время, когда женский лонный треугольник изображали абсолютно гладким. В другую эпоху гениталии прикрывались. Иногда модель размещали так, что «оскорбительные» части тела оказывались естественным образом заслонены. Художники знали и более ироничный способ сохранить фронтальное положение обнаженных фигур: они размещали на полотне небольшие детали, прикрывавшие эрогенные зоны. Классическим примером, долгое время служившим общераспространенным клише, являлся, конечно же, фиговый лист — хотя это лишь одна из множества ловких выдумок «косметологов» человеческой наготы. Локон волос, ремешок, рука, ветка дерева, обрывок ткани — эти и многие другие детали с успехом использовались для прикрытия интимных мест. С формальной точки зрения, эти невинные ухищрения были вызваны к жизни пуританскими обычаями, повсеместно принятыми в Западной Европе. На самом же деле они вызывали прямо противоположный эффект: не столько скрывая, сколько подчеркивая анатомическое строение человеческого тела, они служили укоренению среди зрителей романтического представления об особом вкусе запретного плода.
Когда в середине XVI века Микеланджело завершил работу над росписью потолка Сикстинской капеллы, многие были возмущены чрезмерным, по их мнению, количеством человеческой наготы. Церемониймейстер папы римского заявил, что фреска «Страшный суд» (1536–1541) на алтарной стене больше подходит для общественных бань и таверн, чем для капеллы, и добавил: «Позор, что в столь священном месте изображены нагие тела в столь непристойном виде». Он потребовал, чтобы роспись была уничтожена. И хотя при жизни Микеланджело фрески не тронули, после смерти мастера в 1564 году одному из его учеников приказали записать на великом шедевре откровенные детали.
Шумиху вызвала и другая работа Микеланджело — огромная мраморная статуя Давида с неприкрытыми гениталиями. Ее публичная жизнь не задалась с самого начала: скульптуру забросали камнями еще до того, как она была установлена во Флоренции в 1504 году, но настоящий скандал разгорелся гораздо позже. В 1857 году полномасштабная шестиметровая копия «Давида» была преподнесена в дар королеве Виктории, которая была настолько шокирована недвусмысленной наготой статуи, что для прикрытия «срама» пришлось срочно изготавливать гипсовый фиговый лист размером в полметра. Его помещали между ног фигуры Давида всякий раз, когда королева Англии посещала лондонский Музей Виктории и Альберта, в котором демонстрировалась подаренная копия.
