Редактор Ad Marginem Алексей Шестаков о переводчике Валерии Кислове
21 апреля российский переводчик Валерий Кислов получил престижный орден Искусств и литературы Франции. Редактор Ad Marginem Алексей Шестаков рассказал о мастерстве Кислова, его подходе к работе и литературных вызовах, которые принял переводчик.
Прекрасным солнечным вечером 21 апреля 2021 года петербургский переводчик Валерий Кислов был торжественно возведен в кавалеры французского Ордена Искусств и изящной словесности (Ordre des Arts et des Lettres), объединяющего людей разных национальностей, которые «отличились достижениями в области искусства и литературы или вкладом в их распространение во Франции и в мире».
Паскалю Сливански, генеральному консулу Французской Республики в Санкт-Петербурге, потребовалось едва ли не полчаса, чтобы перечислить лишь некоторые заслуги нового кавалера в обеих этих областях: блестящие переводы книг труднейших французских авторов на русский язык, участие в съемках фильмов и этнографических экспедициях, организация концертов и спектаклей, проведение семинаров и мастер-классов…
Главным делом Валерия, несомненно, является литературный перевод. Благодаря ему существуют в полном смысле слова оригинальные русские версии книг Рене Домаля, Бориса Виана, Рэймона Кено, Жоржа Перека, Рэймона Федермана — писателей, нередко причисляемых к другому почетному, пусть и неофициальному, ордену непереводимых. Вслед за участниками объединения УЛИПО — Цеха потенциальной литературы, основанного в 1960 году Кено и математиком Франсуа Ле Лионне, —
Как следует из названия УЛИПО, подобные испытания призваны не изнурить язык, а раскрыть его потенциал, и, действительно, работы Валерия доказывают, что язык — если перефразировать формулу Рембо, еще один образец непереводимости, — est toujours à réinventer, всегда подлежит изобретению заново.
Мне особенно приятно поздравить Валерия с присуждением высокого звания, так как нас связывает давнее знакомство, начавшееся заочно, когда ему пришлось потрудиться в качестве редактора над текстом, который стал моим первым опубликованным переводом — речь идет о русской версии «Духа форм» Эли Фора. Доработка той нещадно, вполне справедливо и, я бы сказал, самоотверженно исчерканной Валерием рукописи далась мне нелегко, и с тех пор я считаю его одним из лучших своих учителей.
Для издательства Ad Marginem Валерий перевел пока лишь одну книгу, состоящую из двух эссе Ролана Барта о Сае Твомбли. В данном случае переводчика, на первый взгляд, не сковывали никакие литературные ограничения в прямом смысле слова, но на поверку всё оказалось не так просто: эссе Барта чуть ли не вполовину повторяют друг друга, будучи, в сущности, двумя вариациями одной пьесы или даже двумя ее исполнениями вроде тех, что порой следуют одно за другим на архивных изданиях знаменитых (чаще джазовых, чем академических) звукозаписей (среди самых известных примеров — две существенно различающиеся версии стандарта Гершвина The Man I Love, записанные Майлсом Дэвисом в составе квинтета с участием Телониуса Монка 24 декабря 1954 года).
Уж не знаю, как, но Валерию удалось найти выход из положения: дуплет получился не менее изящным, чем в оригинале. Между прочим, один из импровизационных «ходов», всё-таки отличающих одно эссе Барта от другого, посвящен аспекту манеры Твомбли, который по-своему перекликается с отмеченной выше переводческой техникой «изобретения языка заново»:
Это прилегание необычно: оно противоречит самой идее прилегания, оно подобно прикосновению, ценному одним воспоминанием; но это прошлое штриха может быть столь же определенным, как и его будущее. Карандаш средней мягкости и неострой заточки (еще неизвестно, как он себя поведет) вот-вот прикоснется к бумаге: технически творчество Твомбли кажется сопряженным с прошлым или будущим, но никогда в полной мере — с настоящим; такое ощущение, что черта всегда лишь вспоминается или предвещается: на бумаге — из-за бумаги — время пребывает в вечной неопределенности.
Нельзя ли сказать то же самое о пере Валерия Кислова?
