Кася Денисевич — об индо-персидской миниатюре и книге «Весь мир в 100 произведениях искусства»
Недавно мы писали о книгах про искусство, вышедших в нашем импринте А+А. Теперь сосредоточимся на одной из них — книге Беатрис Фонтанель и Даниэля Вольфромма «Весь мир в 100 произведениях искусства», где история цивилизаций рассказывается через произведения их выдающихся мастеров. В новом материале художница и главный редактор А+А Кася Денисевич рассуждает об индо-персидской миниатюре и принце Раме из книги.
Я не знаю, как у вас, а у меня эта книга с первого раза открывается на развороте с миниатюрой из Меварской Рамаяны 1653 года. Рамаяна — священный эпос индуистов, это поэма о том, как принц Рама пускается на поиски своeй возлюбленной, похищенной демоном Раваной. Миниатюра, которая и сейчас открылась мне в книге одним движением, — это сцена битвы Рамы с армией демонов. Сам он в верхней части картины, с аквамариново-синей кожей, верхом на мифическом получеловеке-полуптице Гаруде. Слева — демоны со звериными головами псов и обезьян (мне очень нравится растерянный бык с широким носом, поищите его). Я очень люблю индо-персидскую миниатюру, наверное потому что это одна из вершин искусства книги.
Погрузиться мне в нее пришлось, когда несколько лет назад я делала иллюстрации для книги об американской художнице пакистанского происхождения Шазии Сикандер. Когда мне предложили эту работу, я была очень удивлена. Где Шазия и ее твердая феминистская, постколониальная позиция, а где я. Но вскоре я поняла, почему редактор и автор написали мне. Шазия выросла в Лахоре и училась традиционному мастерству миниатюры со всеми премудростями от растирания пигментов в ракушке до послойного нанесения краски под наклоном – чтобы та ложилась идеально ровно. Художница умеет все, что умели миниатюристы еще во времена Великих Моголов. И уже потом, став современным художником, она никогда не забывала этого мастерства и из него росла.
Я очень заинтересовалась. Стала разглядывать все, что нашла. Принцев. Чудовищ. Армии. Дворцы. Влюбленных. Слонов. Пейзажи. Испытала детский восторг. И тут поняла: вот в чем дело! Просто я сама — не сумасшедшая, которая замалевывает развороты самой тонкой кисточкой, какими-то козявками. Может быть, я на самом деле миниатюрист, художник книги в самом старом смысле этого словосочетания, а мои козявки — это что-то естественное для книги, которая хочет рассказать историю во всех деталях, ничего не упустив. Так ценны подробности иллюстраций к Рамаяне, потому что это эпос, это жанр передачи текста в бурном потоке времени, способ сохранить память о мифической древности. Вот и у меня есть такая проблема — я все помню очень подробно и так же хочу рассказывать. И поэтому делаю книги.
