... моя полка Подпишитесь
31 Октября / 2021

Чертова дюжина историй про Ad Marginem

alt

Собрали собственные байки из склепа — не такие жуткие, как страшилки для лагеря, зато правдивые. Чертова дюжина историй о том, как появилось издательство, как в него попали культовые авторы и как всему чуть не пришел конец (дважды). Эти и другие истории из первых рук также можно послушать в подкасте «Эпоха крайностей» Константина Сперанского и Сергея Простакова.

Истории рассказывают: главный редактор Ad Marginem Александр Иванов, гендиректор Ad Marginem Михаил Котомин, писатели Александр Проханов и Захар Прилепин, директор книжного магазина «Пиотровский» Михаил Мальцев, директор книжного магазина «Циолковский» Максим Сурков, куратор «Гаража» Екатерина Иноземцева, дизайнер Даниил Бондаренко, адвокат Эдуарда Лимонова Сергей Беляк и ведущий подкаста «Эпоха крайностей» Константин Сперанский. 

Начало 

Александр Иванов: Две первые книжки готовились с конца 80-х годов и представляли из себя такой необычный жанр книжек-антологий. «Венера в мехах» — это базовый художественный текст и его интерпретация. Этот текст стал предметом всяческого рода рефлексии, в частности, самого возникновения термина «мазохизм». А второй сборник — онтология текстов, начиная с мыслителей конца XIX века до сюрреалистов и современных постструктуралистских авторов, типа Барта, Бланшо, их тексты вокруг Де Сада. 

Мы шутили в то время, что поскольку Россия имеет репутацию страны мазохистической, то целью наших книг было научить русских практиковать мазохизм со знанием дела, с понимание того, что это за практика. 

Михаил Котомин: В 90-е, на самом деле, был всплеск книгоиздания и интеллектуального книгоиздания. Это энергия дефицита преодолевалась, переиздавались вещи недоступные – основное филологическое чтение (Бахтин, Трубецкой, многочисленные формалисты). То же самое происходило в смежных гуманитарных науках — например, выходили первые тексты Фуко. Полки, грубо говоря, ломились. Кроме того, каждая книга тогда казалась чем-то большим, чем книга. 

Помню, маргинальный, сложно принимаемый текст «Мастерство гоголя» Андрея Белого. За ним приходили каждый день. 

Первые знакомства

Александр Проханов: У Иванова были маленькие, такие бесовские рожки, я слышал цоканье копыток с серебренными подковками, а Котомин был такой медлительный, такой фавн или эльф, который летает где-то на Елисейский полях. Но если серьезно, мне показалась эта пара очень сплоченной, очень оригинальной, и меня поразило, знаете, что издатели, как в советское, так и в нынешнее время (большинство издателей), рассматривают книгу как товар, они не занимаются продвижением книги, они смотрят, является ли эта книга лояльной по отношению к ситуации и как лучшее ее продать — отношения супермаркета.

В отличии от них всех и Котомин, и Иванов были людьми, крайне заинтересованными в эстетике, они были культурологи. Я почувствовал это, и в последствии это подтвердилось. Они выбирали работу для того, чтобы с этой работой осуществить какой-то литературный прорыв или взрыв, чтобы это было литературное событие.   

Захар Прилепин: Я застал их в момент рассвета. Сидел Котомин — скосился на меня и дальше занимался своими делами. А Иванов так красиво ходил по издательству и разглагольствовал. Ну и короче не взяли они мой роман. Там все-таки был Сорокин, была вот эта разнообразная такая парадоксальная движуха. И видимо им показалось, что я слишком прямолинейный. 

А потом я написал роман «Санькя». Издаться в Ad Marginem оставалось мой мечтой. В этот раз отправил роман Котомину. В ответ он написал «берем роман» и придумал название «Санькя». 

Как «Голубое сало» чуть не убило издательство

Михаил Котомин: На самом деле этот взрыв чуть не погубил издательство, потому что мы так радикально изменили свой контекст и свой размер, что начались какие-то коммерческие проблемы: с дистрибьютерами, какие-то денежные проблемы. Я помню в какой-то момент вышел бракованный тираж сборника рассказов «Пир» — там пропала буква ё, потому что тогда была технология такая, что в типографию отправлялись пленки, и при выводе на пленку у принтера был сбой, и буква ё просто пропала — вместо нее был пробел. И мы просто этот 10-тысячный тираж уничтожили.

Тогда мы стали более поточно издавать фикшн, менее разборчиво, потому что было ощущение, что к бренду и эстетике поп-обложек есть внимание публики. Но и мы стали получать обраточки, какие-то письма от разочарованных читателей — они не понимали, что делать с этим открытием.  

«Записки из Мёртвого дома»

Сергей Беляк о выносе рукописей из тюрьмы: Нет, там нельзя за пазухой, там все просматривается и прослушивается. Забирал в портфеле под видом бумаг или среди своих документов, которых я специально приносил много. Лимонов тоже приносил с собой бумаги – под видом своих заметок по делу. Как карты, смешивали эти бумаги с моими бумагами, и так я их выносил. Но как-то мне коллега мой старший сказал: «Я понимаю, что ты это все делаешь. Я периодически вижу статьи Лимонова, письмо Путину. Я же понимаю, что это ты их выносишь. Это очень рискованно». Ну и я ему объяснил: «А что еще делать? Он нуждается в деньгах. Надо рукописи эти публиковать. Ну изымут их, и кто их найдет?» 

Персонажи оживают

Михаил Мальцев: С Баяном Ширяновым было забавно. Я приехал в родной город и обнаружил, что несколько моих одноклассников буквально превратились в персонажей его книги. То есть я одновременно читал книгу и видел этих людей в реальном времени. Это было очень странное наложение прозы и жизни.

Ваши любимые обложки

Даниил Бондаренко: Коллеги из Ad Marginem очень любят подкалывать меня этой книжкой [«Гопники»]. Пока я был маленький, Иванов с Котоминым ставили эксперименты над моим папой с точки зрения дизайнов и поисков образов. Мой папа [Андрей Бондаренко], мучаясь в творческом поиске, сделал коллаж из моей нижней половины лица, а верхняя половина лица была взята из фотостока — достаточно интеллигентного вида лысый человек с серьгой, типа какого-то профессорского сына. И в результате получился такой вот треш.  

Зло не пройдет: как отбирали авторов

Михаил Котомин: У меня было правило трех книг. Можно издать три книги одного автора. Если этот человек не меняется от книги к книге, не ставит себе какие-то художественные задачи, то можно прекращать отношения. Потому что вдруг появится где-то новая форма. То есть был заряд на поиск новых имен и новой литературы. Но это такой живой органический процесс, который сложно прогнозировать.  

Максим Сурков: Никогда не забуду фразу Иванова — он всегда так обращался к новым авторам.  Приходил молодой автор в известное издательство, с рукописью на беседу. И ему Иванов задавал следующий вопрос: какие книги нашего издательства вы читали? В большинстве случаев на этом беседа заканчивалась. Потому что выяснялось, что никакие или очень мало. 

Вечеринки на заднем дворе

Михаил Котомин: У нас работал Петя Силаев, известный как Петя Косово. И у нас был маленький, но боевой состав, и этим составом мы начали делать ярмарки на Фабрике под названием «Черный рынок». Первая родилась вообще случайно. Мы хотели отпраздновать какую-то осень, вытащили коробки во двор. Петя сказал: «Что вы грустите, нас столько людей уже знает, столько сторонников, давайте сделаем рассылку».

И действительно, по этой рассылке пришло куча людей. Появилась какая-то молодежь, которая потом стала магазином «Dig». Я привез колонки из дома. И организовался такой поп-ап праздник. Люди всё шли и шли. К нам даже приехали участковые милиционеры, купили «Майора Пронина» и Лимонова и уехали. Потом соседи-киношники вытащили какую-то фару, когда уже стало темно. Винил, книги. И вот такие уличные книжные ярмарки, организованные по технологии рассылки каких-то флаеров — это был период безденежья.

Как Ad Marginem чуть не продали душу дьяволу 

Константин Сперанский: На кануне закрытия фикшн-проекта Михаил Котомин и Александр Иванов остались на бобах — проблемы с дистрибьюцией, денежные долги, исход писателей. После кризиса 2008 года Ad Marginem перешли на эксклюзивную дистрибуцию в АСТ. Такой странный альянс удивил участников книжного рынка. По договору АСТ оплачивало печать книг и отдавало деньги с реализации, а Ad Marginem поставляли свои книги в избранные магазины. АСТ очень быстро перестало платить. Денег у Ad Marginem  не было, книг тоже — все было на складах у АСТ. Котомин сравнил этот процесс с тихим поглощением, как удав оплетает жертву. Но потом удава подстрелили. АСТ, не успев переварить Ad Marginem, было разгромлено другим гигантом — ЭКСМО. 

Союз десятилетия

Екатерина Иноземцева: Когда мы запускали эту серию в 2012 году, вы сами понимаете, какая была ситуация с профессиональной литературой на русском языке — профессиональной для людей, которые занимаются современными визуальными практиками, современной культурой. Мы были буквально на выжженной пустыне. И у «Гаража» тогда была амбициозная задача покрыть эту огромную дыру тотального отсутствия текстов о современной культуре на русском языке. Поскольку и для музея, и тогда для центра современной культуры, как и сейчас, отсутствие коллаборации или партнерства с каким-либо издательством — это отсутствие издательской программы (не мне вам рассказывать о распространении, производстве, складировании и т.д.), выбор был сделан совершенно однозначно. Кто у нас главное издательство? Главное издательство у нас Ad Marginem. 

Записала Кристина Терещенко

Все новости и мероприятия издательства

Подписывайтесь на рассылки Ad Marginem и А+А!

В рассылке Ad Marginem рассказываем о новинках и акциях, дарим промокоды и делимся материалами:

Чтобы получать специальную рассылку от издательского проекта А+А,
заполните форму по ссылке

Спасибо за подписку!