Классовая вражда
«Прекариат» Гая Стэндинга и «Бредовая работа» Дэвида Гребера различаются как по методологии, так и по исходным позициям: убеждения авторов восходят к разным источникам. Но их, как замечает Сергей Гуськов, все же стоит читать вместе.
В «Бредовой работе» Дэвид Гребер описывает «крупную страту, которой, по сути, платят за то, что они ничего не делают» — перекладывают бумажки, обмениваются имейлами, обзванивают клиентов и протирают штаны в офисе. Эта социальная группа противопоставлена двум другим. Первая — внушительная масса безработных, вторая — «Работники, занятые настоящим производительным трудом», подвергающиеся «беспощадному давлению и эксплуатации». Сотрудники офисов, обеспеченные более или менее устойчивой занятостью, довольно быстро учатся видеть классовых и культурных врагов в трудовых мигрантах, подметающих улицы, фрилансерах, часто работающих на крайне унизительных условиях, и, тем более, безработных и бедных — то есть собственно во всех тех, кого Гай Стэндинг объединяет зонтичным термином «прекариат».
Рынок, как замечает Стэндинг, «это воплощение дарвинского “выживает наиболее приспособленный”. Но он имеет тревожную тенденцию превращать борцов за выживание в неудачников и злодеев, которых следует наказать, изолировать или взять под надзор. Политика и институты власти нацелены на то, чтобы относиться к каждому как к потенциальному неудачнику и злодею. <…> Прекариат балансирует на тонкой грани: при неудачном стечении обстоятельств эти люди мигом превратятся из борцов за выживание в отступников, оголтелую толпу, жадно внимающую популистским политикам и демагогам».
По той же лестнице вниз могут последовать и занятые в сфере «бредовой работы», описанные Гребером, разве что путь их будет на одну ступень дольше. И возможно, именно такая невеселая и вполне реалистичная в современных условиях перспектива (зазевался — кто-нибудь подсидит, а то и загрызет) делает обладателей bullshit jobs столь оголтелыми и яростными защитниками существующего status quo. Это просто — во многом психологическая — защита, попытка удержаться на плаву, выкарабкиваясь по головам сотен «неудачников». Самопровозглашенные любимцы Фортуны «занимают должности (менеджеров, администраторов и так далее), заставляющие их отождествлять себя с точкой зрения и ощущениями правящего класса — в особенности с его представителями из финансового сектора — и одновременно кипеть негодованием в отношении тех, чья работа имеет очевидную и безусловную общественную ценность», резюмирует Гребер и добавляет: «Если бы потребовалось разработать режим работы, идеально подходящий для поддержания власти финансового капитала, трудно представить себе, как можно было бы сделать это еще лучше».
Стэндинг же подмечает парадокс. Нынешнее общество, пестующее крайний индивидуализм и повсеместную конкуренцию и, соответственно, отрицающее любое коллективное действие (кроме, конечно, кошмарных ритуалов самоунижения под названием «корпоративный тимбилдинг», а также одичания в пятничных барах и на корпоративах), легко порождает свою противоположность. Идеология презрения со стороны менеджеров к менее защищенным рядовым работникам и прекариату довольно часто кристаллизуется в организованные формы. Например, поскольку классовое деление сильно совпадает с этническим, чувство социального превосходства способствует симпатиям со стороны обладателей «бредовых профессий» к националистическим объединениям.
В общем, читать книги «Прекариат» и «Бредовую работу» лучше вперемешку или одну за другой — просветляет. Становится понятно, какие идеологические формы принимает современная классовая борьба.
