Бенхамин Лабатут как латиноамериканский писатель XXI века
Переводчица книги Бенхамина Лабатута «Когда мы перестали понимать мир» Полина Казанкова рассказывает о подходе писателя к реальности и его предпочтении журналистики философии.
Что мы знаем о латиноамериканской литературе? Первым делом вспоминаются писатели так называемого латиноамериканского бума: Хулио Кортасар, Габриэль Гарсиа Маркес, Марио Варгас Льоса. Следом литераторы старшего поколения — Хорхе Луис Борхес, Эрнесто Сабато, Хуан Рульфо, Пабло Неруда. Кое-кто назовет имена Исабель Альенде и Клариси Лиспектор. Всё это писатели прошлого столетия, хотя их произведения до сих пор включают в списки лучшей современной латиноамериканской литературы. Пожалуй, самой большой литературной сенсацией последних десятилетий стал чилийский писатель Роберто Боланьо, однако в 2020 году на литературном небосклоне взошла новая звезда.
Трудно найти хоть один не хвалебный отзыв на книгу «Когда мы перестали понимать мир» (Un Verdor Terrible) Бенхамина Лабатута, чилийца, как и Боланьо. Литературные обозреватели, университетские профессора, эксперты и литературоведы на все лады хвалят его «нон-фикшн роман». Даже экс-президент США Барак Обама внес работу Лабатута в список рекомендованных книг на лето, чем сделал писателю неплохую рекламу.
Для начала посмотрим на самого Бенхамина Лабатута. На фотографиях мы видим молодого мужчину в черной футболке или белой рубашке. Черные глаза. Пронзительный взгляд. Растрепанные волосы. Руки в татуировках. Когда смотришь интервью с ним, создается впечатление, будто он немного скучает, а вся эта шумиха вокруг книги его утомляет. Не любит говорить о себе. Его называют главной литературной сенсацией года, а он усмехается и качает головой.
Бенхамин Лабатут родился в 1980 году в Роттердаме, в детстве много путешествовал с родителями по миру. Восемь лет учился в английской школе в Гааге, поэтому бегло говорит на двух языках — испанском и английском. В отрочестве вернулся в Чили, где живет до сих пор. В школьные годы был одержим знаниями: любил прочитать учебник от корки до корки еще до начала учебного года, а потом на уроках не давал учителями работать, постоянно перебивал и учил учить, за что бывал выгнан из класса. По образованию Лабатут журналист. Первый сборник рассказов под названием «Здесь начинается Антарктида» (La Antártica empieza aquí) он написал в 2012 году. Книга получила премию Автономного университета Мехико и Городскую премию Сантьяго (2012). В 2016 вышла самая личная книга писателя — «После света» (Después de la luz), плод тяжелого личного кризиса. В ней Лабатут заглядывает в бездну, исследует собственную пустоту. Вообще тема пустоты его очень занимает. «Когда интересуешься пустотой, выбор у тебя невелик: о ней пишут только буддисты, физики и философы, — говорит Лабатут в интервью журналу Physics Today. — А философию я всегда считал ужасно скучной». Журналисты, в отличие от философов, близки к «первой истине», как выражается сам писатель — они лучше видят, каковы предметы, события и люди на самом деле.
Что же такого в этой книге? «Когда мы перестали понимать мир» называют нон-фикшн романом. Сам Лабатут не относит ее к какому-либо жанру. Пусть другие расклеивают ярлыки, он же позволяет историям обретать форму спонтанно. Книга основана на реальных событиях, степень художественного вымысла увеличивается от новеллы к новелле. В первой («Прусская синь»), всего один вымышленный абзац, пятая же новелла («Ночной сторож») — вымысел от первой и до последней строчки. Для книги автор провел собственное исследование. Предметом стали не просто исторические факты и научные открытия, но и люди, стоявшие за ними. Например, Карл Шварцшильд. Что он любил, когда был маленьким? Чтобы выяснить это, пришлось прочитать множество писем, некрологов и научных трудов. Или возьмем первую новеллу «Прусская синь»: диву даешься, с какой скоростью Лабатут перемещается между эпохами и с какой достоверностью описывает исторические события. Без должной подготовки это едва ли было бы возможно.
«Порой вымысел или даже откровенная ложь может подсветить какую-нибудь мелочь, позволяющую тебе проникнуть в самую суть предмета. Если использовать только факты, некоторые уровни человеческого опыта так и останутся нетронутыми», — говорит он. Вспомним эпизод книги, когда Вернер Гейзенберг прибывает на остров Гельголанд и ночью на него снисходит озарение. Физик упоминает этот эпизод в воспоминаниях, но как проникнуть в эту ночь? Никак. Только через художественную литературу. Она, как и журналистика, видит истину, но еще более глубокую, более странную. Она — телескоп, человеческое изобретение, позволяющее через воображение прощупывать реальность. Литература хороша тем, что в ней мы не ограничены этой реальностью, не привязаны к одной-единственной правде о мире.
В книге «Когда мы перестали понимать мир» Лабатут соединяет нон-фикшн и художественную литературу, отдавая дань нашему времени, в котором смешение стилей, сочетание несочетаемого и смелые эксперименты стали уже привычным делом. Фьюжн в моде, в кулинарии, в искусстве, в музыке. Перед нами пример такого слияния в литературе.
В этой книге есть еще кое-что: выход за границы. С одной стороны, жанровые: перед нами не нон-фикшн, но и не роман. С другой — географические: если латиноамериканские писатели ХХ века чаще описывали своих героев, реалии и реальности, то Лабатут перепрыгивает из одной европейской страны в другую, заглядывает в Северную Америку, Японию и Россию. Он — писатель XXI века.
Маркес в свое время придумал магический реализм, перемешав реальное с волшебным. Лабатут перемешал фактическое с вымышленным; получилось кое-что новое и пока безымянное. Время покажет, какое место его эксперимент займет в истории литературы.
