Дух времени и эссе об искусстве: бестселлеры Флориана Иллиеса
Уже скоро у нас выйдет новая книга Флориана Иллиеса — «Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939», в которой история самых известных влюбленных отдельно взятого десятилетия становится способом перенестись в эпоху политической катастрофы. В книге Иллиес использует свой излюбленный прием — рассказ о неспокойной эпохе через жизненные детали крупнейших ее представителей. Как можно увидеть, использует он этот прием успешно — и часто. Рассказываем о вышедших ранее бестселлерах Флориана Иллиеса, которые вы могли пропустить.
1913. Лето целого века
С легкой руки Флориана Иллиеса исторические персоны и литературные гении, которые для многих давно остались на страницах учебников истории, в одночасье стали персонажами книги. Не просто книги, а масштабного литературно-исторического полотна, которое охватывает события 1913 года. Последнего года перед самой страшной травмой в истории человечества — Первой мировой войной.
Иллиес дает читателю возможность прожить вместе с героями целого поколения (а то и столетия) моменты их жизней. Кто из великих писателей двадцатого века был чудаковатым эксцентриком, а кто — меланхоликом? По кому сходил с ума художник Оскар Кокошка? У кого в 1913 году жил в венской квартире Иосиф Сталин?
Пока мир доживает последние мирные месяцы перед Первой мировой, кто-то похищает из Лувра Мона Лизу, Д. Г. Лоуренс проводит время с любовницей, Фрейд и Юнг ссорятся друг с другом, юный Луи Армстронг попадает в тюремную камеру, а Вирджиния Вулф посылает в издательство рукопись своего первого романа «По морю прочь».
Снимая тонкую завесу тайны с обстоятельств жизни того или иного гения, Иллиес занимается куда более важным делом — через детали формирует неповторимый дух давно ушедшего времени. Формула успеха, которой он будет придерживаться как в продолжении «Лета целого века», так и в новой своей книге — «Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939».
Цитата из книги: Когда однажды от Фелиции пару дней не было писем, Кафка, пробудившись от беспокойного сна, в отчаянии сел за «Превращение». Он рассказывал ей про эту историю, а незадолго до Рождества ее закончил (теперь она лежала у него в секретере, согреваемая теплом обеих фотографий, присланных Фелицией). Но как скоро ее далекий, любимый Франц сам способен превратиться в страшную головоломку, она узнала только с этим новогодним письмом. Не побила бы она его зонтиком, вопрошает он из пустоты, если бы он просто остался в постели, случись им вдруг условиться о встрече во Франкфурте-на-Майне, чтобы после выставки сходить в театр, — примерно так ставит Кафка вопрос, трижды сослагая наклонение. И затем он безобидно заклинает их взаимную любовь, мечтая о том, чтобы его и Фелиции запястья были связаны неразрывно. И все для того, чтобы «вот так, нерасторжимой парой, взойти на эшафот». Прелестная мысль для письма невесте. Еще не целовались, а уже фантазии о совместном восхождении на эшафот. Кажется, будто Кафка и сам вдруг испугался того, что из него вырвалось: «Да что же это такое лезет мне в голову», — пишет он. Объяснение просто: «Это все число 13 в дате Нового года». Вот, оказывается, с чего начинается 1913 год в мировой литературе: с жестокого фантазма.
1913. Что я на самом деле хотел сказать
Героями «Лета целого века» стала целая плеяда великих модернистов. Однако Иллиес решил на этом не останавливаться — и доказал, что на этом интересные герои начала века не заканчиваются.
Вы только закончили читать о злоключениях молодого Эрнста Юнгера, насморке Бертольда Брехта и выходе романа Марселя Пруста «По направлению к Свану»? Пожалуйста, вот вам Максим Горький на Капри, Фернандо Пессоа придумывает стихотворение, спасаясь от грозы, Джозеф Конрад обсуждает свой «Кадиллак» с Генри Джеймсом, а Джек Лондон пускается во все тяжкие.
Ну и, конечно, старые герои в лице Пруста, Вильгельма II, Игоря Стравинского, Артура Шницлера, ссорящихся Фрейда с Юнгом, двенадцатилетнего Луи Армстронга, только берущегося за трубу, и других, возвращаются.
Цитата из книги: Тринадцатого июля Альберт Эйнштейн оказывается перед выбором. В летнем костюме он встречает на цюрихском вокзале Макса Планка и Вальтера Нернста, которые прибыли поездом из Берлина, чтобы заманить Эйнштейна в Германию. Они предлагают ему звание профессора без преподавательской нагрузки в Прусской академии наук. Эйнштейн глубоко вздыхает, и его «да» звучит отголоском и правды, и лжи. Он согласился не только потому, что сможет там спокойно дорабатывать теорию относительности и развивать квантовую физику. Еще и потому, что в Берлине живет его кузина и возлюбленная Эльза Левенталь.
А только небо было голубое. Тексты об искусстве
Проявив себя как блестящий реставратор утраченного времени, Иллиес напоминает, что он к тому же еще и отличный искусствовед. И доказательством тому служит его сборник «А только не было голубое», куда вошли тексты об искусстве, выпущенные с 1997 по 2017 год.
Иллиес экспериментирует с подачей материала (чего стоит только его письмо, в котором он признается в любви Каспару Давиду Фридриху) и выбирает самых разных героев — от немецкого теоретика искусства Макса Фридлендера до всеми любимого и узнаваемого Энди Уорхола, от жившего в ХХ веке эссеиста Готфрида Бенна до умершего в XVII веке живописца Иоганна Лисса.
Тексты Иллиеса, впрочем, посвящены не только конкретным личностям: в ряде эссе он рассуждает, почему гениальные художники XIX века смотрели на небо, объясняет, излечим ли на самом деле романтизм, и отвечает на вопрос, является ли художники пророками.
Цитата из книги: Искусство XIX века было подобно большому залу в огромном замке, в который десятки лет никто не заходил. За прошедшие десятилетия все уже забыли, почему нельзя открывать дверь этого зала. Только долгожители с горящими глазами рассказывали о сокровищах, хранящихся за ней. Но придворное общество начинало шептаться и шипеть, если заходила речь о том, что там скрыто. Однако в какой-то момент, в нашем случае это начало XXI века, пришло новое поколение и стало задавать вопросы: а почему, собственно говоря, дверь в этот зал всегда заперта? Когда ее закрыли и почему? И что же там все-таки спрятано? Самые любопытные осмеливались заглянуть в замочную скважину, они видели там множество золоченых рам, а в них картины, которые выглядели вовсе не опасными, а напротив — красивыми, привлекательными, загадочными. Так началось повторное открытие XIX века: как результат любопытных и непредвзятых взглядов. Мы посмотрели на сияющее небо, и редкие серые облака улетучились — панорама стала ясной.
