Когда закрылся любимый бар: отрывок из «Аллегро пастель»
В нашем издательстве готовится к выходу роман Лейфа Рандта «Аллегро пастель» — история почти нормальной любви писательницы Тани и веб-дизайнера Жерома. К выходу книги делимся отрывком из нее — Жером осенним вечером обнаруживает, что бар, в котором они с Таней впервые поцеловались, закрылся.
Двадцать второго сентября 2018 года по прогнозу погоды ожидался первый существенный дождь начиная с июня. Ветреным субботним вечером Жером отправился в гости к Бруно, в привокзальный район Франкфурта. Еще несколько месяцев назад они сидели бы не на балконе третьего этажа, а на пластиковых стульях перед баром Terminus Spiritus. Жером старался не видеть никаких метафор в закрытии этого бюджетного бара, где он впервые поцеловал Таню. Он говорил себе, что наверняка с Terminus Spiritus связаны большие и маленькие переживания у массы людей, и их с Таней история была всего лишь одной из многих.
Бруно, который жил в северной части Эльбештрассе и со своего балкона ежедневно мог любоваться наркоманами и проститутками, а по выходным — понаехавшими потусоваться провинциалами, заявил, что всерьез подумывает о переезде в Берлин. Притом что Бруно сам годами набрасывался на любого гессенца, только заикнувшегося о возможности перебраться в столицу. Иногда он даже доходил до того, что постил лозунг «Берлин — для толпы, Франкфурт — только для ценителей» в разных телеграм-чатах, а после своего двадцать третьего дня рождения, который был девять лет назад, носил на бедре татуировку в виде стакана для сидра. Жером после долгих раздумий пришел к выводу, что эта маленькая, простая татуировка на ноге Бруно на самом деле довольно очаровательна.
«Может быть, достаточно сменить район, — сказал Жером на балконе у Бруно, — представь себе, что ты живешь в Боккенхайме».
По ощущениям Жерома, ни разу в жизни не переехать в Берлин было сродни тому, как никогда не иметь аккаунта на «Фейсбуке». Оба этих решения избавили его от соревнования самолюбий и нарциссических страданий, хотя, возможно, сузили его картину мира. На Бруно была блестящая рубашка из искусственного шелка, он казался немного усталым. Ему явно не хотелось говорить о Боккенхайме.
Внизу на Эльбештрассе подъехал очень длинный белый лимузин. Бруно снял на свой телефон Nokia Sirocco, как из него вышла группа коренастых блондинок. «Наверное, девичник», — сказал Жером, пока блондинки фотографировали друг друга. Привокзальный район окончательно испортился, Бруно сказал, что он теперь в равной мере депрессивно-криминальный и стерильно-джентрифицированный. Жером выразил сомнение, что такая оригинальная комбинация на самом деле возможна.
«Еще как, — ответил Бруно и спросил: — Кстати, Юлиан не предлагал тебе быть свидетелем у него на свадьбе?»
«К счастью, нет», — ответил Жером.
«Мне тоже нет», — сказал Бруно.
Тот факт, что Юлиан через несколько недель женится, причем на специально арендованной многофункциональной вилле на границе с Тюрингией, из-за чего всем членам семьи и близким друзьям пришлось зарезервировать для этого праздника два выходных в октябре, у Бруно и Жерома вызывал недоумение. Они предполагали, что Юлиан поддался давлению Яны, своей подруги. «Я думаю, ему просто было лень спорить, — повторил Бруно. — Яна даже ходит в кино на романтические комедии. Ей нравится идея брака. А Елена в любом случае связывает их друг с другом».
Юлиан никогда ничего не рассказывал о своей дочери Елене, когда проводил время с Бруно и Жеромом. Они предпочитали говорить о фильмах и музыке. У Жерома складывалось впечатление, что, когда Юлиан общался с ним и Бруно, он как бы отправлялся в отпуск в собственное прошлое. Наверное, дружба неизбежно становится функциональной, когда люди создают семьи, тогда уже достаточно того, чтобы в оставшееся свободное время давать друг другу отдых и утешение. Разумеется, с Таней Жерома тоже связывала интенсивная дружба. Ему было бы недостаточно просто регулярно обмениваться новостями, Жером хотел быть причастным к ее мыслям, чувствовать себя рядом с ней комфортно и уверенно. Кроме того, он хотел спать с ней. Жером был по-прежнему влюблен, это чувство несколько раз изменилось за бесконтактные месяцы, но не исчезло.
