Об искусстве, экологии, медиа и будущем
(в оформлении обложки использован разворот книги «Манифест киборгов»)
Жанры эссе и манифеста привлекают концентрированностью мысли. Собрали десять книг, которые читаются за один-два вечера, но от этого не становятся менее ценными.
Введение в творчество художника Сая Твомбли от Ролана Барта. Барт написал эти два небольших эссе в 1970-х годах для парижских выставок Твомбли, в них он анализирует произведения художника и его творческую манеру. Ведь работы художников-абстракционитов — это не детский рисунок. Про детский рисунок у нас есть другая книга.
Цитата: Искусство Твомбли состоит в том, чтобы давать видеть вещи: не те, что он изображает (это уже другая проблема), а те, которыми он манипулирует: щепоть графита, разлинованная в клетку бумага, розовая капля, бурое пятно. Это искусство обладает своим секретом, который обычно заключается не в том, чтобы размазать вещество (уголь, тушь, масло), а в том, чтобы дать ему тянуться. Дабы выразить карандаш, — думается нам — следовало бы на него нажать, усилить его присутствие, сделать его интенсивным, черным, жирным. Твомбли думает противоположным образом: сдерживая давление материи, позволяя ей небрежно оседать, так что ее зерно немного рассеивается, он позволяет ей выказать свою суть, удостоверить для нас ее имя: это — карандаш.
Рёко Секигути
«Нагори. Тоска по уходящему сезону»
Рёко Секигути — японская писательница, живущая во Франции. Ее излюбленную тему можно обозначить как языки эмоций — казалось бы, не требующие перевода, общие для всех людей независимо от их национальной принадлежности и местожительства, но вместе с тем свои для каждого и подчас невыразимые в словах. «Нагори» — многозначное слово. В первую очередеь, так в Японии называют перезревшие фрукты и овощи, во вкусе которых как будто уже заложена эта «тоска по уходящему сезону». Назвав свою книгу так, Рёко Секигути не огрничивается лишь гастрономическим его значением. Размышляя о смене сезонов и сезонном меню, она говорит о печали, состоящей в том, что время природы циклично, время же челоческой жизни линейно.
Цитата: Ведь, опасаясь больше не застать какое-то время года, мы как бы хотим увидеть сезон, с которым не встретились в жизни, или мечтаем продлить тот, что вот-вот закончится. Тасовать сезоны, вмешиваться в смену времен года и прочих периодов — наше извечное искушение, ведь мы, смертные, пребываем во власти времени, текущего только в одном направлении. Пробуя что-то, мы можем ненадолго освободиться от этой власти. Грёзы об апельсине в разгаре лета таят в себе мечту дожить до зимы, отталкивают мысль о том, что текущий сезон может оказаться для нас последним.
Первая книга, вышедшая когда-то в серии Minima. Несколько эссе, в которых великий немецкий драматург Бертольд Брехт осмысляет задачи и значение радио (и не стесняется критиковать его). В сборнике также представлена статья Велемира Хлебникова «Радио будущего» — в ней радио описывается как инструмент, способный объединить человечество.
Цитата: Если бы я считал, что эта буржуазия проживет еще сто лет, я был бы убежден, что она еще сотни лет будет нести чепуху о неслыханных «возможностях», заключенных, например, в радио. Люди, ценящие радио, ценят его потому, что видят в нем дело, для которого может быть «что-то» изобретено. Они были бы правы в тот момент, когда было бы изобретено это «что-то», ради чего следовало бы изобрести радио, не будь оно уже изобретено. В этих городах любой вид художественной продукции начинается с того, что к художнику приходит человек и говорит, что у него есть зал. После чего художник прерывает свою работу, за которую он взялся для другого человека, сказавшего, что у него есть мегафон. Ведь занятие художника в этом и состоит, чтобы найти что-то, чем потом можно было бы оправдать необдуманное создание зала и мегафона. Это трудное занятие и нездоровая продукция.
Жан Жене
«Мастерская Альберто Джакометти»
Не совсем эссе, скорее дневник, не совсем дневник, а скорее интервью, не интервью, а описание персонажа. Жанр этой небольшой книги определить сложно. Жан Жене близко общался с Альберто Джакометтии и периодически скульптор и художник сам возникает в тексте как собеседник или комментатор уже написанного. Отчасти размышления о способах смотреть на человеческое тело, изложенные в книге, продолжают размышления Жене о Рембрандте.
Цитата: Лица, изображаемые Джакометти, кажется, до такой степени вобрали в себя жизнь, что для жизни у них не остается ни одной секунды, а для выражения лица — ни одного движения (но не потому, что они умерли). Они познали смерть, поскольку сосредоточили в себе слишком большое количество жизни. Каждый портрет, рассматриваемый с двадцати метров, — это определенное количество жизни, жесткой, как сухари, сытной, как яйцо, способное без труда напитать сотню других портретов.
«„Уход в Лес“ — отнюдь не идиллия скрывается за этим названием. Напротив, читатель должен быть готов к рискованной прогулке не только по проторенным тропам, но и, быть может, уводящей за пределы исследования». Эрнст Юнгер — писатель, мыслитель, один из главных теоретиков немецкой консервативной революции, солдат и литератор и энтомолог. Впервые опубликованный в 1951 году его манифест «Уход в Лес» продолжает исследовать результаты испытания войной и разделением народа, при этом не говоря впрямую о конкретных геополитических проблемах. В своем манифесте он ищет способ уберечь свободу от политического давления. Юнгер исследует саму возможность сопротивления: как независимый мыслитель может противостоять силе вездесущего государства. Независимо от того, насколько обширными становятся технологии наблюдения, лес защищает мятежника, который, в свою очередь, способен нанести тирании ответный удар.
Цитата: Как человеку вести себя перед лицом и внутри катастрофы? <…> В любом случае, полезно иметь перед глазами как саму катастрофу, так и тот способ, каким можно в ней оказаться. Это упражнение для духа. Если мы правильно этим упражнением займемся, страха станет меньше, и это будет первый значительный шаг к безопастности. Воздействие этого будет благотворным не только для отдельной личности, но и для общей профилактики, поскольку по мере того как в одиночках уменьшается страх, сокращается и сама вероятность катастрофы.
Эссе-путешествие по песням Дэвида Боуи. Английский философ, профессор Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке Саймон Кричли соединил личную историю того, как Боуи озарил его скучную жизнь в южноанглийском захолустье, с небольшими философскими размышлениями о том, как идеи аутентичности и идентичности преломляются в его песнях.
Цитата: «Heroes» — баллада о быстротечности любви, о том, что нужно выкрасть время, хотя бы на день. И все это на фоне боли и зависимости («А я, я буду все время пить»). Это песня безысходного стремления к любви при полном осознании того, что радость недолговечна, а мы — ничто, и ничто нам не поможет. «Let’s Dance» не просто заставляющий всех танцевать заводной фанковый трек с цепляющими партиями разреженного баса в стиле группы Chic и барабанов. Это туманная песня предельного отчаяния о тех же двух любовниках, о которых Боуи поет в «Heroes». «Давай танцевать», — поет Боуи, — «из страха, что эта ночь — это все / for fear tonight is all».
Донна Харауэй «Манифест киборгов»
Донну Харауэй считают одной из основоположниц киберфеминизма и «нового материализма», центральной фигурой в современной эпистемологии, феминистских (и не только) исследованиях науки и технологий и постгуманизме. «Манифест киборгов» вышел в середине 1980-х — время засилья научной фантастики. Главный его персонаж: киборг — идеальный герой фантастического нарратива, новой философии и новой политики — порождение чудовищного технократического капитализма. Текст сорокалетней давности, который до сих пор остается текстом будущего.
Цитата: Киборги не почтительны, они не помнят космоса. Они остерегаются холизма, но нуждаются в связи — у них, кажется, природное чутье к политике единого фронта, только без авангардной партии. Главная беда с киборгами — это, конечно, то, что они являются незаконными отпрысками милитаризма и патриархального капитализма, не говоря уже о государственном социализме. Но незаконное потомство часто идет наперекор происхождению. В конце концов, не суть важно, кто их отцы.
Почему бы не оспорить представление о том, что человеческая индустрия должна неизбежно наносить ущерб природе? Почему бы не взять за образец саму природу? Дерево производит тысячи цветов, чтобы создать еще одно дерево. Мы не считаем такое изобилие расточительным, наоборот, мы расцениваем это явление как безопасное, красивое и высокоэффективное. «Отходы — это пища», — первый принцип, изложенный в книге. Продукты могут быть приспособлены к тому, чтобы по истечении срока службы они обеспечивали питание для чего-то нового — как «биологические питательные вещества», которые безопасно возвращаются в окружающую среду, либо как «технические питательные вещества», которые остаются в замкнутом контуре технологических циклов.
Цитата: Возникает искушение повернуть время вспять. Но новая промышленная революция будет состоять не в том, чтобы вернуться к некоему идеализированному доиндустриальному состоянию, в котором, к примеру, все ткани производятся из натуральных волокон. Разумеется, когда-то ткани разлагались под действием микроорганизмов, и ненужные куски можно было бросить на землю, чтобы они гнили, или даже безопасно использовать как топливо. Но натуральных материалов, соответствующих нуждам нашей существующей сегодня популяции нет и быть не может. Если несколько миллиардов людей захотят иметь окрашенные натуральными красителями голубые джинсы из натуральных волокон, человечеству придется отвести миллионы акров земли на выращивание индиго и хлопка, чтобы удовлетворить это желание, — акров, необходимых для производства пищи.
Тимоти Мортон «Стать экологичным»
В отличие от авторов «От колыбели до колыбели» Мортон смотрит на проблему философским взглядом, предлагая в первую очередь новый способ понимать мир. Тимоти Мортон занимается «темной экологией» — попыткой переосмысления отношений человека с природой, пересмотром границы человеческого тела. В «Стать экологичным» он отвечает на вопрос, что мы на самом деле понимаем под «экологией» в условиях глобальной политики и экономики, участниками которой уже давно являются не только люди, но и различные нечеловеческие акторы.
Цитата: Но одно можно сказать точно: данная книга ничего вам проповедовать не собирается. А еще в ней нет никаких экологических фактов, ни одного шокирующего откровения о нашем мире, этических или политических советов. Не найдете в ней и обзора экологических идей. То есть на самом-то деле она практически бесполезна как книга по экологии. Но зачем тогда писать нечто настолько «бесполезное», если нас поджимает время? Я что, никогда не слышал о глобальном потеплении? Зачем вам вообще читать это? Собственно, дело в том, что вы, возможно, уже экологичны, но просто не в курсе. Вы спросите, в каком смысле? Давайте выясним.
Сильвен Тессон «Лето с Гомером»
Лето, потому что тексты этого сборника — обработанные расшифровки цикла лекций, прочитанных на одной из французских радиостанций летом. Так что ничего не мешает читать о путешествия Одиссея и сражениях троянцев в более холодное время года. Такое фрагментарное литературоведение (в той же серии выходили лекции о Монтене, а сейчас готовится сборник о Бодлере) привлекают своей разнонаправленностью. Понять литературные памятники предлагается не последовательным вдумчивым чтением каждой строки, а разными ракурсами, с которых можно на них посмотреть. Можно поразмышлять о географии, в которой существуют герои Гомера, а потом переключиться на форму стиха; посмотреть на Бодлера как на обитателя Парижа, клянущего современность, а потом — как на свидетеля революции 1948 года, любящего сына и прокрастинатора.
Цитата: Я верю в неизменность человека. Современные социологи убеждают друг друга в том, что человек способен к совершенствованию, что прогресс и наука делают его лучше. Вздор! Поэмы Гомера нетленны, потому что человек, даже изменив свой облик, остается всё тем же, таким же ничтожным и великим, таким же посредственным и возвышенным, неважно, скачет ли он, «шлемоблещущий», на коне по Троянской равнине или ждет рейсового автобуса.
