11 Мая / 2021

«Люди обезумели». Отрывок из «Crudo» Оливии Лэнг о медиа, лжи и Трампе

В книге «Crudo» британской писательницы и эссеистки Оливии Лэнг главная героиня, стареющая Кэти (частично списанная с панк-дивы Кэти Акер) старается разобраться в хитросплетениях собственных чувств и борется с тревожностью из-за происходящего в мире. Журнал Ad Marginem публикует отрывок из романа — в котором Кэти, готовясь к собственной свадьбе, размышляет о Дональде Трампе, лжи медиа и праве каждого на собственное мнение.

Осталось три дня до свадьбы. Муж прислал ей электронное письмо
со списком того, что он собирается купить и приготовить, плюс вордовский файл с расходами по дому, ко многим пунктам которого у нее вопросы. Двести фунтов в месяц на электричество, с ума сойти. «Вирджин ТВ», за это она платить не будет, она с семи лет была телевизионным отказником, своим стандартам она не изменит. Химчистка, ладно, пускай у нее в жизни началась новая эра. Список покупок и продуктов ей больше по душе, стопроцентный стиль ее мужа. В день свадьбы, ровно в 9:30 он предлагает пойти на рынок за зеленью для салатов, розмарином, картошкой, кабачками и клубникой и узнать, работает ли по субботам торговец рыбой. Заказать сибаса, если да, пишет он (если нет, купить сейчас). В 11 он приготовит салатную заправку, в 11:10 покроет глазурью свадебный торт.

Она много раз просила его купить торт, но он уверен, что только он способен справиться с его приготовлением. Женятся они в три часа, но этого в списке нет. В субботу, первый день их настоящей семейной жизни, он заберет ногу ягненка и сделает тирамису. Хорошо. Кэти будет слоняться и жаловаться, не сможет запихнуть миску в посудомойку, посидит в интернете, перевесит фотографии.

У каждого должна быть задача, и свою она понимает. 11:10 — глазурь для торта, какой чудесный мужчина. У него появилась привычка загорать голышом в саду в укромном уголке, который она огородила для него позади сарая еще не совсем сгнившими предметами садовой мебели. Ему нравится там отдыхать с чаем и печеньем, по-царски возлегая на полосатом синем полотенце — как он говорит, им он защищает свою маленькую веснушчатую задницу от заноз и муравьев.

Тем вечером, 15 августа 2017 года, Кэти с мужем поехали ужинать на очень грязном кабриолете. За рулем сидел старый друг ее мужа, он всё спрашивал, где ее блокнот, он был человеком шестидесятых, размашистый и длинноухий, солнце светило прямо в грязь на лобовом стекле, и он едва что-то мог видеть, сказал он, оправдываясь, почему он не смеется над шутками Кэти.

Лучи светили низко, словно волна, золотая волна на изломе, и кругом поднимались струи пыли от комбайнов на вечерних полях. Водитель сказал ей, что обнаружил на крыше автомобиля лиловое птичье дерьмо. Ежевика, предположила Кэти, нет, ответил он, вишня. Ужинали в деревне, через которую они с Себастьяном несколько раз проезжали по пути в его обожаемый паб. Хозяин дома был высокоуважаемый, даже весьма знаменитый домашний повар, у него была дровяная печь и стальная, профессионального вида кухня. Там был козий творог и томаты, наклонная миска, полная морских черенков и других моллюсков в точечку со стружкой из чоризо. Моллюски были куплены в «Селфриджес» после поездки в российское посольство.

Вина сменяли друг друга, Кэти уже напилась, громко играл джаз, требовались усилия, чтобы держать вилку. Цесарка, хлебный соус, Кэти спорила с длинноухим о Трампе. Он еще ничего не сделал, повторял мужчина, так что с тем же успехом можно было бы спорить со страусом о небе.

Они говорили о том, как можно выкопать подвал и обустроить там библиотеку, говорили о литературных журналах, выпили еще несколько бокалов бургундского, и вдруг на столе уже стояли другие наклонные миски с жареными персиками и топлеными сливками, Кэти стала очень игрива, она, кажется, даже хлопнула повара по руке. Они с мужем приехали домой совершенно никакие, настолько пропитанные алкоголем, что уснули на кровати не раздеваясь и не выключив свет. Она проснулась в два и стянула с себя одежду. В 6:30 она встала, взобралась по ступеням в кабинет и заполнила несколько мудреных иммиграционных форм для координатора по работе с иностранцами-нерезидентами из университета, где она будет преподавать в следующем семестре. Она возвращается
в Америку — скоро, не навсегда. Она заметила какое-то движение. В саду лоснящаяся рыжая лисица копала червей. Она изящно побежала к дому и появилась вновь, уже с дроздом в зубах. Короткая борьба, дрозд вырвался и нырнул в куст. Лисица озадачилась и несколько раз попрыгала вокруг куста на задних лапах. Появился муж, в мятой белой футболке и без штанов. Он был очень теплый, она затащила его обратно в постель. Осталось два дня. 53 часа.

Тем утром белые люди, наконец, осознали, что президент США — сторонник белого превосходства, он едва ли не сказал это прямым текстом, в «Гардиан» напечатали карикатуру Белого дома с ку-клукс-клановским колпаком на крыше. Чему люди удивлялись, чем они слушали раньше?

Кэти почитала несколько тредов крайне левых, где бушевала истерия по поводу тайников с оружием в Шарлотсвилле. Вот что вам надо знать: в Руанде после геноцида всюду находили тайники с оружием. Памятник конфедерату тут ни при чем — на самом деле, это пробный захват маленького города группой ополченцев. Простите, но вы должны это понимать. За всем этим кроится план куда больший. Не сомневайтесь. Ничто не принимайте за данность.

Люди обезумели, но это не значило, что они неправы. Оборвалась какая-то нить между действием и последствием.

Вещи продолжали происходить, но без логического порядка, было сложно говорить о правде, потому что какие-то части оставались за пределами видимости, может, результат, а может, причина — так или иначе, пространство между ними заполнялось вводящей в заблуждение информацией, бредом и ложью. Голова от этого шла кругом, приходилось тратить кучу времени, чтобы хоть в чем-то разобраться. Правда ли, что когда-то за определенными решениями просто следовали определенные события и об этом можно было рассказать в новостях? Она помнила, каково это, но смутно. Многое поменялось за этот год. Люди иного мнения часто раздражали, но это не значило, что они неправы.

Подумать только, как много людей убиты нацистами, людей, которые раздражали, говорили неудобные и параноидальные вещи, оказавшиеся в итоге правдой. Они были мертвы, как и ироничные циники, и те, кто решил остаться в стороне, и те, кто участвовал в уличных боях, и те, кто укрылся внутри, запер двери и сохранил культуру.

Кэти не знала, кем бы стала она, если бы дело до того дошло. Остались в прошлом ее дни в «черном блоке», когда она проталкивалась в первые ряды, стояла плечом к плечу с парнями в банданах и с кирпичами наготове, но потом она решила, что терпеть их не может, что всё это построено на догме и глупо, что для обеих сторон это игра. Сейчас сложно сказать. Зависит от того, в каком ты положении. Может, в синагоге, а может, в аэропорту с шарфом на голове. Какого черта произошло. Краем глаза она увидела две книги. «Метрополия» и «Жестокий оптимизм». Наверное, стоит их прочитать.