Переводчик Уле Бьерга о том, зачем нам философия денег в 2023 году?
Переводчик книги «Как делаются деньги?» Константин Стобород размышляет об актуальности книги, впервые вышедшей на русском пять лет назад, о ее политическом измерении и о том, как есть деньги.
Книга «Как делаются деньги?» вышла на русском в 2018-м и, вот, второе издание. 2023 год. Что изменилось за пять лет? При всей очевидности напрашивающегося ответа он не так однозначен. Изменилось, конечно, все, но по сути поднимаемых в книге вопросов — ничего. Отбросим внешние атрибуты суровой повседневности, составляющие 99% новостной ленты, и попробуем поразмышлять о том, что осталось прежним. А, соответственно, и о том, почему книга Уле Бьерга, остается весьма актуальным исследованием о природе денег.
Говорящее о деньгах, валютах, кредите, монетарной политике и роли государства, «Как делаются деньги?», тем не менее, не просто типичное исследование в области политэкономии. В нем больше философии, чем экономики (а еще здоровая доза политики, но об этом ниже). Автор следует за радикализмом и ревизионизмом философского стиля Мартина Хайдеггера. В начале своего главного труда «Бытие и время» Хайдеггер ставит под сомнение все усилия западной метафизики, считая, что еще даже до Платона философия перестала задаваться вопросом о смысле «бытия». Сходным образом Бьерг предлагает спросить себя: понимаем ли мы, что имеем в виду под словом «деньги»? Книга дает понять, что ни черта мы не понимаем и рады пользоваться деньгами, совершенно не вникая в их суть. И главный вопрос не что есть деньги, а как есть деньги. Через это и открывается суть названия и тот подход к смыслу бытия денег, который предлагает книга.
Вопрос «как делаются деньги» предполагает две интерпретации. Первая, очевидная и более востребованная — как заиметь побольше денег в кармане, на счету или под матрасом (в книге про это прямо и просто и не рассказывается). В этому случае мы воспринимаем деньги, как нечто уже сущее (Seiende) и дальше интересуемся лишь тем, как присвоить, заработать, получить большее количество денег от объема уже существующих в экономике. Сама механика того, как это происходит не является предметом праздного интереса, и, прежде чем разрабатывать философию современных денег, Бьерг разбирает, как функционируют финансовые рынки. Он настаивает на том, что современная экономика определяется логикой работы финансов, что стало следствием неолиберального поворота 1980-х годов.
Первая часть книги вводит концептуальный аппарат философии Славоя Жижека, чтобы развенчать эту именно идеологическую фантазию и инициировать процесс философской проблематизации того как, зачем, почему, кем и для кого делаются деньги.
Вторая интерпретация названия книги — как деньги создаются и бытуют в нашей экономической и социальной жизни, т.е. как они делаются. Именно она наполняет книгу основным теоретическим и философским смыслом и предает ей уникальную интеллектуальную ценность, подталкивая нас к тому, чтобы погрузиться в разбор онтологии денег. Расширяя концептуальный арсенал, позаимствованный у Жижека, Бьерг исследует три теории, объясняющие бытование денег в современной экономике: товарную, фидуциарную и кредитную. В рамках каждой теории деньги возникают в разных ипостасях: как самоценный предмет, как договоренность и как обязательство. Хотя последний способ бытования денег, наиболее распространен, все три сосуществуют в экономике, при этом находясь в сложных, переплетенных отношениях, которые Уле Бьерг расплетает с помощью философии.
Кульминацией философского анализа бытия денег становится основной тезис книги: «современный капитализм характеризуется специфическими условиями делания денег из делания денег». Объединяя две интерпретации титульного вопроса, автор показывает, что большая часть сегодняшних денег является посткредитными, то есть продуктом деятельности финансовых рынков и финансовых агентов, которым перепоручили функцию создания денег, что для них стало прибыльным бизнесом. В результате контроль над созданием денег ушел из области демократических политических процессов и стал частным бизнесом, а финансовые институты занимают более выгодное положение и становятся основными бенефициарами за счет общества.
В значительной степени истоки замысла книги «Как делаются деньги?» находятся в экономическом кризисе 2008 года. Однако ни концептуальное наполнение книги, ни выводы, которые она делает, нисколько не утратили своей актуальности. И потому, что последствия кризиса до сих пор нельзя назвать преодоленными; и потому, что в техническом смысле практически ничего не поменялось; и потому, что, как известно, капитализм живет от кризиса до кризиса.
Не более ли насущно разобраться, как сохранить хоть какие-то деньги, как вывести деньги, как просто снять деньги? Вот, скажем, занятный штрих времени. Совсем недавно, в марте 2023 года, одна хорошо известная международная неправительственная организация в своем расследовании установила, что в московском Сити чуть ли не круглосуточно работает больше десятка криптообменников, которые в обход принципа «знай своего клиента» (т. е. установление личности и т.п.) помогают не самым бедным россиянам выводить деньги за рубеж. Объяснять, почему россияне таким затейливым образом поступают с деньгами, вероятно, излишне.
Еще один интересный штрих. Далекий от российской ситуации, но, тем не менее, важный. Зимой 2022 года, канадские водители грузовиков устроили серию протестных акций, получивших название «Конвой свободы», в ответ на требование правительства оформлять паспорт вакцинации для пересечении границы с США. Помимо введения чрезвычайного положения и использования «традиционных» методов подавления с 17 февраля того же года банки получили право замораживать счета и аннулировать кредитные карты людей, связанных с протестами. Как бы ни была далека Канада от Российской Федерации, а эта практика знакома самому широкому кругу россиян. Многие из тех, кто имел счета за границей получили уведомления об их закрытии; те, кто таких счетов не имел, могут бессрочно пользоваться своими картами Visa и Masterсard, правда только в России.
Почему я привожу здесь эти эпизоды новой реальности? Потому что описанное выше прямо относится к книге Уле Бьерга. Помимо весьма нюансированного философского анализа феномена денег, она затрагивает важную политическую проблематику.
Последнее время самыми востребованными и актуальными политическими книгами стали труды Арендт и Ясперса, ну или Джентиле и Эволы (тут уж кому что), а вовсе не книги по философии денег. Этот интерес понятен, однако для более полного анализа реальности представляется разумным расширить угол зрения. С начале книги Бьерг обращается к хайдеггеровскому понятию Seinsvergessenheit, которое можно перевести как «забвение бытия», и прикладывает его к феномену денег: говоря, думая и особенно пользуясь деньгами, мы берем их за само собой разумеющуюся данность. Затем книга последовательно «распаковывает» онтологию денег. И основной вывод, который автор делает в результате процесса этой «распаковки», в том, что вопрос «как есть деньги сегодня» — политический. Эволюция денег от ракушек и бобов какао до посткредитных денег и криптовалют — не естественный процесс поступательного движения от архаики к современности. Анализ того, как создаются деньги в обществе, неминуемо демонстрирует, по каким принципам и в чью пользу в обществе распределена власть. Дэвид Гребер в своей некогда нашумевшей книге «Долг: первые 5000 лет истории», проводит схожую мысль: «У денег нет собственной̆ сущности. Они ничем не являются, а значит, их природа всегда была и, судя по всему, всегда будет предметом политических распрей».
Приведенные выше примеры того, как деньги используются в качестве политического оружия, демонстрируют — деньги не нейтральный инструмент, призванный повысить удобство пользователей. Отстраняясь от вопроса бытия денег (как, впрочем, и от множества других) мы загоняем себя в еще большее состояние деполитизации и становимся уязвимы. Если перефразировать заезженную формулу американского полимата Франклина, более всего любимого россиянами как лицо стодолларовой банкноты: те, кто думает только о деньгах и отказываются думать о политике, — потеряют не только все деньги, но и права, и свободы, и хоть какую-то возможность «делать деньги» в обоих значениях.
