За что нас любят критики и кураторы
21 августа наше издательство было награждено премией «Инновация-2020» в номинации «За поддержку современного искусства России». Преданные читатели из мира искусства рассказали о своих любимых книгах Ad Marginem.
Валентин Дьяконов, куратор Музея современного искусства «Гараж»:
Маргарита Тупицына. Критическое оптическое. Статьи о современном русском искусстве. 1997
Книга эссе, которая впервые, насколько мне известно, ввела повестку феминистского искусствоведения в русскоязычный дискурс. Блестящий язык, и многое из того, что проговаривается сейчас заново в идентичностных манифестах и исследованиях, уже там написано.
Франсуа Жюльен. Великий образ не имеет формы, или Через живопись — к не-объекту. 2014
Вообще одна из лучших книг об искусстве, которые я читал. Бездна тонких языковых и философских различий между реальностью и ее передачей у европейских и китайских художников.
*
Алиса Прудникова, руководитель стратегических проектов ГМИИ им А. С. Пушкина, комиссар Уральской индустриальной биеннале:
Борис Гройс. Русский космизм. 2015
У меня есть любимая серия — это серия Minima, которая очень подходит моей способности одолевать определенное количество текста, и я всегда очень радовалась чувству «прочитанной книги». Все эти тексты о радио, кино, фильме как тексте или о рекламе стали для меня важными кирпичиками, из которых складывается мое представление об истории культуры XX века и о главных принципах эстетики. Жалею только, что у меня неполная коллекция. И еще одна лично важная книга — Русский космизм Бориса Гройса: она стала настольной в процессе подготовки 5-й Уральской индустриальной биеннале на тему «Бессмертие».
*
Елена Ищенко, кураторка выставочных программ в Центре современного искусства «Типография» (Краснодар):
Ролан Барт. Camera Lucida. 1997
Ролан Барт. Как жить вместе: романические симуляции некоторых пространств повседневности. 2016
Эдуардо Кон. Как мыслят леса. 2018
Помню, как заказала с какой-то огромной скидкой трехтомник Сорокина — красный, желтый, зеленый, с портретом на корешке. Оформление мне ужасно не нравилось, но я радовалась, что теперь все эти тексты будут на полке. Я тогда училась на первых курсах журфака, запоем читала художественную литературу и пыталась найти в современной русской прозе что-то выбивающее из колеи — это был Лёд Сорокина, а потом Мифогенная любовь каст Ануфриева и Пепперштейна.
Важнейшим открытием для меня стала Camera Lucida Ролана Барта, которая во многом повлияла на мое увлечение искусством и документальным изображением — статичной фотографией и, особенно, движущимися изображениями кино и видео-арта. А книга Как жить вместе спустя годы вдохновляла и подбадривала меня во время работы над выставочным проектом Между усталостью: к новым формам жизни, который мы делали вместе с Тоней Трубицыной в Екатеринбурге.
В последнее время я часто обращаюсь к изданиям из серии Новая антропология, особенно к работе Как мыслят леса Эдуардо Кона. Рассказывая о жизни племени руна-пума, живущем в лесах Амазонки, Кон выстраивает возможность альтернативной коммуникации и системы описания мира, построенной не на знаках-символах, как привычный нам язык, а на индексальных и иконических знаках. Последние оказываются доступны для создания и интерпретации не только людьми — носителями символического языка, но и другими сущностями. Таким образом становится возможна «антропология по ту сторону человека», где человек перестает быть единственным субъектом, наделенным возможностью означивания — наделения чего бы то ни было смыслом.
*
Александра Рудык, критик, шеф-редактор журнала «Диалог искусств»:
Эндрю Соломон. The Irony Tower. Советские художники во времена гласности. 2013
Вообще, мне нравятся детские книги, изданные Ad Marginem в серии А+А: Собачки Веры Ермолаевой, Радио Жираф Катаева, 2 квадрата Эль Лисицкого. Кроме того, что их приятно держать в руках как книгу-объект, я верю, что они формируют вкус моих детей.
Если говорить о более взрослых изданиях, то особенно нежно я отношусь к The Irony Tower Эндрю Соломона. В середине 2000-х годов я работала на Арт-Стрелке в галерее Лизы Плавинской, где познакомилась с художницей Александрой Паперно. Саша дала мне кусок текста Соломона The Irony Tower. Обещала, что мне будет очень интересно. Так и оказалось. Правда, кроме того отрывка, я потом ничего из книги не читала, но за глаза полюбила. И вот лет через восемь Ad Marginem ее издал. И я впервые прочитала книгу полностью. Соломон не подкачал. Он очень красочно живописует жизнь, работу и жизнь в работе советских художников, с доброй частью которых к выходу книги я успела познакомиться, с некоторыми — подружиться. Эти мемуары, звучащие как байки про дальних родственников, стали важной частью «моей» истории отечественного искусства. Отдельное восхищение и зависть вызывает мастерство заголовка.
*
Егор Софронов, критик, редактор Художественного журнала и портала Aroundart.org:
Поздравляя издательство с получением премии, я выражу мнение, что она была заслужена им еще в первоначале его деятельности, а не только после восьми лет всепоглощающего сотрудничества с крупной институцией современного искусства. Безусловно, эта привлекающая читающую молодежь продукция оказывает на ее поветрия неоценимое воздействие. Я и сам пользуюсь русским переводом Искусства с 1900 года, созданным любителями и университетской группой под редакцией Андрея Фоменко и Алексея Шестакова, в своей работе со студентами в одном из ведомых мной курсов — в качестве стандартного учебника.
Тем не менее я реминисцирую о первоначальном энтузиазме учредительной темпоральности, об интеллектуальном освобождении наперекор десятилетиям цензуры и запретных тем, о честолюбивом чаянии влить русско-постсоветскую мыслительную культуру в свободный обмен с соседними, критически ее преобразить. Это ярко запечатлено в еще не совсем сингуляризированных как книги, полуальманаховских изданиях-сборниках, одно из которых я купил за 50 рублей на развале напротив штаб-квартиры ФСБ на Лубянке, а другое в пыльном русском книжном на 5-й авеню, полном давно вышедших из тиража редкостей:
Леопольд фон Захер-Мазох. Венера в мехах. Жиль Делёз. Представление Захер-Мазоха. Зигмунд Фрейд. Работы о мазохизме. 1992
Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия. Под ред. Михаила Рыклина et al. 1993
Психоанализ и деконструкция — два направления мысли, вытесненные на долгое время цензурой, по-прежнему или уже вновь вытесняемые, несмотря на неисчерпаемую эпистемологическую радикальность, ими безостановочно внедряемую, — оказали наибольшее влияние на мои способы (дез)ориентации и письма в качестве критика современного искусства. Здесь они засвидетельствованы в момент их подрывного возвращения. (Хотя вопрос об этом направлении — откуда и куда? — разбирал среди прочего Деррида в своей лекции в МГУ, ответ на который еще дальше деконструировала его беседа с блистательным кружком недавно почившего Валерия Подороги.)
Возвращение: я приветствую такие способы и отношения производства, которые бы стремились восполнять и отдавать должное не только «голодному» и всеядному читателю, заслуживающему качественного, добросовестного и полного перевода без купюр, но и замечательным переводчикам (в этих книжках — Алексею Гарадже, Елене Петровской), редакторам и всем, отчуждавшим свою рабочую силу для вклада в художественный, философский и литературный авангард, по-новому вдохнувший с Перестройкой (которая — тоже деконструкция, шутил Деррида). И я хотел бы в своей реминисценции представлять, что такие интенции присутствовали изначально. Ведь цель, телос — это и есть первоначало.
*
Анна Борисова, искусствовед, критик:
Роузли Голдберг. Искусство перформанса. От футуризма до наших дней. 2013
Питер Гэй. Модернизм. Соблазн ереси: от Бодлера до Беккета. 2018
Сложно выделить всего несколько книг из тех, что изданы Ad Marginem, так как практически всё, что там выходит, крайне интересно и значимо, но я, пожалуй, остановлюсь на этих двух. Наверное, подробные объяснения тут излишни. Это объемные обобщающие исследования, посвященные явлениям, которые стали базой современной культуры. Лично мне как человеку, закончившему факультет теории и истории искусств в таком консервативном институте, как Суриковский, всегда требовалось самостоятельно расширять кругозор в том, что касается искусства XX века. Думаю, это актуальная проблема для многих выпускников художественных академических вузов в нашей стране, поэтому подобные издания считаю особенно значимыми.
*
Арсений Жиляев, художник, редактор антологии Авангардная музеология, один из основателей московского Центра экспериментальной музеологии и Института овладения временем, исследователь в Институте космоса:
Словарь терминов московской концептуальной школы. Под ред. А. Монастырского. 1999
Наиболее важные для меня книги Ad Marginem изданы в начале 2000-х. Это было время моего знакомства с современным искусством через призму концептуализма и контркультурной литературы. Для провинциального Воронежа книги издательства были глотком свежего воздуха. Да, уже тогда был интернет и отдельные тематические ресурсы, но едва ли это компенсировало нехватку интеллектуальной жизни. Ad Marginem продавался во всех крупных книжных (у меня был почти весь Сорокин, у которого я особенно любил Норму, оба тома Мифогенной любви каст), был доступен на развалах (купил в тот же период Венеру в мехах Захер-Мазоха со статьями Делёза и Фрейда) и представлен в университетской библиотеке (ей среди прочего я благодарен за Московский дневник Беньямина, Поездки за город Монастырского, Диалоги Гройса и Кабакова). Но, наверное, самой важной и используемой книгой для меня и моих коллег стал Словарь терминов московской концептуальной школы. Его реликтовое излучение до сих пор различимо в моей речи (помню, что в столице Черноземья пользовалось популярностью всё, связанное с перегноем, унавоживанием и пр., например «гнилые буратино», но и «ортодоксальные избушки» или «трофей»), а отдельные термины (такие как «колобковость», «незалипание», «мерцательность») используются мной в актуальных текстах особенно при работе с российским контекстом.
