С небом на «Вы»: любовное письмо Каспару Давиду Фридриху от Флориана Иллиеса
Сборник «А только что небо было голубое» немецкого искусствоведа Флориана Иллиеса состоит из статей, посвященных великим художникам и литераторам разных эпох — Энди Уорхолу, Готфриду Бенну, Георгу Траклю и другим. Особняком в нем стоит почтительное любовное письмо, которое Иллиес написал немецкому художнику-романтику Каспару Давиду Фридриху. В письме Иллиес рассуждает о творческой манере живописца, его отношении к искусству и Иоганну Вольфгангу фон Гете.
Дорогой Каспар Давид Фридрих,
Вы сейчас наверняка будете в недоумении тереть глаза, там, наверху, на одном из тех облаков, что Вы писали такими невесомыми, эфирными и тем не менее такими живыми. Когда двести лет назад в Дрездене Вы рисовали небо на своих пейзажах, никто не имел права мешать Вам — нас, потомков, поражает, что Вашей жене приходилось отказывать всем посетителям, потому что Вы объявили: «Рисование неба — это богослужение».
Поэтому Вы, несомненно, поймете, что обращение на «Вы» в любовном письме — знак особого расположения.
А Вы ведь умеете любить, почтеннейший! Во-первых, Вашу жену. Потом Балтийское море, откуда Вы родом, и, наконец, Дрезден, куда Вы так счастливо причалили. Хотя да, счастье — это нечто иное. Скажем так: из своей бездонной меланхолии Вы создавали картины, которые до сих пор рассказывают о болезненно-прекрасной тоске по счастью. Да, сегодня мы знаем, что Вы были величайшим немецким романтиком. «Романтик» — замечательно двусмысленное слово, не правда ли? Но что-то я заболтался, мастер.
Этому самому Гёте Ваша общая подруга Каролина Бардуа (немецкая художница, ее кисти принадлежат, в частности, портреты Гёте и Каспара Давида Фридриха – прим.) писала в 1809 году: «Этот Фридрих тоже так влюблен в Вас, что ничего не желает более страстно, чем увидеться с Вами». И что же было потом? Потом вы действительно увиделись, он приходил к Вам в мастерскую, вы переписывались, Вы — по-прежнему с некоторой влюбленностью в его «бурю и натиск», он же становился все сдержаннее. Гёте находил Ваши картины чересчур мрачными, полагал, что Вы не поняли, что искусство должно делать жизнь веселее.
А потом, дорогой Фридрих, Ваш кумир неожиданно просит Вас об одной важной услуге: Гёте в то время увлекался научными исследованиями облаков и заказал у Вас картины маслом трех разных видов облаков. Подумать только: Вы могли стать придворным художником при дворе духовного короля Германии. Того короля, в которого Вы даже были когда-то влюблены.
И потому что Вы знали и сообщили об этом в Веймар, что искусство служит не для того, чтобы иллюстрировать естественно-научные концепции, пусть даже их автором будет наш господин тайный советник собственной персоной. Этим Вы показали не только то, каким небесно-серьезным было Ваше отношение к искусству, этим Вы указали мне на то, что всегда так раздражает меня в Гёте: как он своей любовью к порядку постоянно отбирает у красок, эмоций, скал, облаков и волн пенные гребешки волшебства.
