Иван Смех о fiction-десятилетии Ad Marginem
«В нулевые в России не было эксплуатационного кино, но была великая эксплуатационная литература», — Иван Смех, участник группы Ленина Пакет и автор паблика Лукошко российского глубокомыслия, о fiction-десятилетии Ad Marginem.
Одна из главных особенностей эксплуатационного кино — броская и привлекающая внимание зрителей тема, на которую делают ставку авторы фильма. Картина должна быть развлекательной, комедийной, эротической или остросюжетной и содержать набор ключевых драйвовых или шокирующих сцен, которые наиболее запоминаются. Остальная часть фильма в этом случае может оказаться лишь сюжетной связкой для таких сцен и быть заполнена чем угодно. Это даёт авторам определённую творческую свободу, в отличие от обычного поп-кино.
В эксплуатационном кино исторически сложился ряд характерных художественных особенностей и привычных поджанров, опирающихся на конкретные темы и имеющих схожую стилистику. Изначально это были коммерческие фильмы, снимавшиеся в различных странах, но зачастую рассчитанные на американский рынок, однако это лишь внешняя сторона производства. А раз стиль и язык эксплуатационного кино сложился, то, если какое-то современное произведение их наследует, было бы странно не признавать его эксплуатационным лишь потому, что его никто не пытается продать. Таким образом, современное эксплуатационное творчество не обязано быть коммерческим. Разве что не слишком большой бюджет продолжает играть роль для определения такого кино — всё это точно не продукция категории «А».
Чем же интересны эксплуатационные фильмы сейчас? Тем, что они, несмотря на конвейерность производства, остаются оригинальными по сравнению с любыми другими жанрами, живая творческая энергия из них так и прёт, а определённые неожиданности и нешаблонности могут встретиться в любой картине: даже в самых вторичных поделках нет-нет да и проглянет отличная актёрская игра, ловкие сюжетные проделки или западающий в душу саундтрек. Наличие схожего стержня у фильмов даёт авторам возможность сосредоточиться на проработке деталей и развернуть свою фантазию. Картин без каких-либо проблесков оказывается очень мало, не говоря уже о том, что в отдельных случаях в рамках эксплуатационного кино создавались настоящие общепризнанные шедевры мировой классики.
Идеальным для такого кино нашёл себя, например, режиссёр Дамиано Дамиани. Снимая политические триллеры и боевики на полицейско-бандитскую тематику, он умудрялся в них рассматривать серьёзные социальные проблемы, вскрывать коррупционные схемы, глубоко описывать психологию людей, занятых в криминальном процессе или не мешающих ему — то есть доносил актуальную проблематику до самых широких слоёв населения (он был коммунистом).
Теперь, когда мы убедились, что нами поднята действительно ценная тема, давайте посмотрим, какие её аналоги можно найти в отечественной культуре. Связка международного эксплуатационного кино с отечественным впервые появилась в конце восьмидесятых (в основном — в девяностых) и известна сейчас под видом перестроечной чернухи и кооперативного кино.
Именно тогда было снято много наивных попыток адаптировать ужасы и корявенькую фантастику под отечественные реалии дешёвых боевиков и мрачной бытовухи. Но эта тенденция, к сожалению, продержалась недолго — зритель, привыкший к западным блокбастерам, не оценил искренность такого наивного искусства и счёл отечественные картины недостаточно зрелищными. Скоро их поток угас. Режиссёрам, желающим заработать, пришлось пытаться снимать аналоги фильмов категории «А», то есть заведомо более дорогое кино. Недорогих, но не совсем уж коряво-любительских жанровых работ, нулевые нам почти не принесли.
Зато что-то схожее с эксплуатационным кино в нулевые обнаружилось в литературе! И если вы подумали, что речь идёт об отечественной фантастике, иронических детективах и огромных сериях боевиков, то, конечно, ошиблись — в них нет ни художественной ценности, ни творческой энергии, ни фантазии, а значит, нет и аналогии с эксплуатационным кино. На деле же основным оплотом интересующей нас литературы стало издательство Ad Marginem.
Действительно, список изданного Ad Marginem в это время, если описать его привычным для эксплуатационных продюсеров языком, оказывается завлекающим:
— Скандальный драгсплотейшн от Баяна Ширянова Низший пилотаж и более замороченные работы на ту же тему от «нового Берроуза» Егора Радова!
— Большая подшивка мозгодробящей шок-литературы от Владимира Сорокина, Юрия Мамлеева и Михаила Елизарова.
— Тинсплотейшн-трилогия Владимира Козлова Гопники — Школа — Варшава о жизни провинциальной молодёжи в 1980-е, основными интересами которой оказываются алкоголь, секс и жестокое насилие!
— Четыре книги «первого российского последователя Уэлша и Крахта» — бизнесмена Владимира Спектра — о гламурной жизни богатеньких (не помешавшие через несколько лет Сергею Минаеву прославиться на той же теме)!
— Тюремные писания Эдуарда Лимонова и варсплотейшн Влада Шурыгина из газеты Завтра!
— Три книги о футбольных фанатах от «русского Дуги Бримсона» Дмитрия Лекуха!
— Кинопроза о 1990-х от «угрюмого Тарантино из Киева» и бывшего бандита Владимира «Адольфыча» Нестеренко!
Ну, и ещё ряд одиночных попыток написать роман по западным жанровым или поп-канонам, типа хоррора 23 от Игоря Лесева… В общей сложности, порядка пятидесяти книг, отдельные из которых вызвали настоящие литературные скандалы!
Все эти вещи были изданы в Аd Marginem примерно до начала десятых. И оказывается неудивительным, что с этой линейкой соседствовали такие авторы, как Делёз, Барт, Жижек — из заграничных, и Пепперштейн, Илья Кабаков и Олег Кулик — из отечественных. Точно так же рядом со спагетти-вестернами и джалло соседствовали Феллини, Антониони, Бертолуччи и Пазолини, при этом нередко работая с одними и теми же людьми: актёрами, композиторами и даже продюсерами. Именно литература Ad Marginem заполнила отсутствующую в кинопроизводстве нишу.
Постепенно издательство переключается на более серьёзную и именитую литературу, взяв из старого списка уже признанного в литературных кругах Елизарова и Лимонова, добавив к ним Прилепина с Садулаевым и разбавив этот набор переводной прозой (включая, например, грузинскую). Отдельно тут проскочил монументальный драгсплотейшн-боевик Гиголашвили, до сих пор ждущий экранизации в виде сериала, но на общую картину он уже не повлиял.
А к 2012 году Ad Marginem почти полностью переходит на литературу об искусстве, кардинально сменив дизайн с пролетарского на модный западный. Значит, подобный эксперимент стоит считать полностью законченным и требующим осмысления. Осмыслим. Подумаем. Поразбираемся.
Как продавалась эта литература? Рассматриваемое издательство, как известно, является независимым, с довольно ограниченной дистрибьюцией. В интервью нескольких авторов встречалась информация, что живут они не литературой и заработок за эти книги был достаточно символическим. К тому же, многие книги, изданные десять и более лет назад, до сих пор пролёживают в магазинах по распродажным ценам. В общем, понятно, что золотой жилы тут не оказалось, издательство, в целом, приносило доход, но назвать этот пласт коммерческой литературой удастся едва ли. А значит, и массовой.
Ирония заключается в том, что остросюжетная литература на громкие темы в силу тех или иных причин оказалась весьма маргинальным явлением, интересующим скорее интеллектуалов! Возможно, это вышло из-за недостаточной раскрутки — по крайней мере, пример со Спектром и Минаевым намекает на это. Возможно, русского читателя куда более развлекают жизнеописания западных аутсайдеров, нежели отечественных — последнее может восприняться более мрачно или тревожно. Ну и третье возможное объяснение такой ситуации — это классическое «Нет пророка в своем отечестве».
Какой след оставило рассматриваемое явление в истории русской литературы? Некоторым авторам издательство помогло дебютировать, для других стало очередной ступенью к более широкому кругу читателей. Но основным достижением, на наш взгляд, стало, с одной стороны, укрепление постмодернистской литературы, а с другой — реализма, как бы противоречиво это ни звучало.
Постмодернистские эксперименты (Радов, Сорокин, Елизаров) позволили освоить новые формы, увеличить арсенал художественных приёмов, развить широту мышления как у читателей, так и у последующих авторов. А в рамках реализма (Лекух, Спектр, Козлов, Ширянов) Ad Marginem опубликовало ряд, может, и не самых высокохудожественных произведений, но иначе им вполне могло не найтись места нигде. То есть благодаря издательству оказалась зафиксирована жизнь определенных, широких или узких, тусовок или пластов населения. Ведь эти авторы брались за перо скорее потому, что об этом никто до них не писал! Общее же влияние на жанровую литературу оценить трудно, представляется, что эта линия не получила заметной дальнейшей разработки — разве что сейчас за это дело взялся Вадим Левенталь, но пока его начинание выглядит довольно сомнительным.
Почему рассматриваемая волна закончилась? Первое, что бросается в глаза — это разнородность авторов: белые нитки, которыми они были сшиты в некое «объединение», проглядывали сразу, а вскоре и вовсе лопнули. Большинство писателей пошли по своей индивидуальной дороге и сейчас едва ли ассоциируются с Ad Marginem, уж тем более такие деятели, как Сорокин, Мамлеев, Радов и Лимонов — для них издательство просто стало временным пристанищем. Ну и попытка сделать хоть сколько-то громкое событие из совсем уж неудобоваримого для широких масс Радова, конечно, была обречена на провал, поп-литературой тут и не пахнет.
Теперь посмотрим на остальных авторов. Адольфыч после захода в Ad Marginem больше не издавался в принципе, как и большинство малых авторов. Ширянов перебрался в «Зебру Е», где продолжил свою эпопею. Для Владимира Спектра писательство, видимо, было скорее развлечением — издав ещё одну книгу Пустота в издательстве «АСТ», он залёг на дно (забавно, что книга в целом продолжала его старую линию, но тут он постепенно переходил в триллер; к тому же, сам Спектр объявлял, что по книге планируют сделать компьютерную игру, но, видимо, ничего из этой затеи не вышло). Далее, русский «Дуги Бримсон» также успешно перешел в более крупное издательство, где сначала продолжал описывать жизнь футбольных фанатов, после чего обратился к книгам с названиями типа Чёрные крылья бога и Орхидея в мотоциклетном шлеме, которые несколько лет подряд успешно входили в лонг-лист премии «Национальный бестселлер». Об авторе же Гопников, Владимире Козлове, я уже рассказывал подробнее в других заметках.
В общем, временность явления была заложена в самом его основании — так что совершилось оно скорее не благодаря, но вопреки. И тем отраднее, что оно смогло совершиться.
Текст: Иван Смех
