Николас Мирзоев: Дроны поднимаются в воздух
Глава «В мире войны» из книги Николаса Мирзоева «Как смотреть на мир» продолжает тему дронизации военного и гражданского пространства, поднятую в «Теории дрона» Грегуара Шамаю. О том, как военные машины задают новый уровень визуальный культуры — в отрывке «Дроны поднимаются в воздух».
Скандал вокруг Абу-Грейб вызывал оторопь, но он также со всей очевидностью показал, что война изображений не привела к успеху на местах. Возглавляемая США международная коалиция не смогла «шокировать и заставить трепетать» силы сопротивления. Что бы ни послужило тому причиной, силы коалиции не смогли предотвратить обострение ситуации, даже несмотря на успехи «большой волны» в Ираке в 2007–2008 годах. Победить в асимметричной войне очень трудно: здесь нет столиц, которые можно захватить, и флаг поднять негде. Как мы видели на примере Ирака и Афганистана, относительно незначительные боевые действия могут создать видимость того, что конфликт все еще продолжается. Оказывается, однажды развязав войну изображений, ее очень трудно сдерживать. Последствия одних событий продолжают ошеломлять, в то время как другие, казалось бы не менее значимые, забыты. Сегодня зачастую вообще не ясно, как управлять политической ситуацией, с помощью военной силы или чего-то еще. Поэтому было решено начать войну иными средствами.
Война снова переместилась в небо, но иначе. Вездесущие беспилотные летательные аппараты (БПЛА), или дроны, теперь визуализируют свои действия сверху, что согласуется с длительной историей восприятия мира в качестве поля боя с воздуха. Если «Шок и трепет» был направлен на подчинение целых народов, то новая задача состоит в том, чтобы засечь цель, а затем ее уничтожить. Необходимо обезглавить сопротивление, лишив его лидеров. Больше нет поля боя, только зоны наблюдения. Эти зоны переместились за пределы официальных районов конфликтов во все основные сферы интересов правительства и были названы «войнами», в переносном смысле, даже если речь идет, например, об охране границ или контроле за оборотом наркотиков. Дроны буквально превращают политику в войну иными средствами. Политические деятели решают, кого объявить целью и даже могут наблюдать за исходом операции.
Ключевым моментом в переходе к карательным акциям с воздуха стало 1 мая 2011 года, когда силы специального назначения США произвели нацеленный удар по Усама бен Ладену. Убийство бен Ладена обозначило не декламированный, но очевидный переход в глобальной борьбе с повстанцами, где бы они ни находились, к стратегии целевого убийства. Официальная фотография этого события запечатлела президентамОбаму и других ведущих политиков во время просмотра прямого эфира о ходе операции. И хотя представители правительства видели, что произошло, Обамамотказался опубликовать фотографию убийства бенмЛадена, а его тело было сброшено в море еще до того, как об убийстве объявили в новостях. Своим отказом опубликовать фотографию бен Ладена Обама фактически обозначил окончание асимметричной «войны изображений». «Победа», достигнутая благодаря фотографии или видео, доказывающим, что бен Ладен мертв, выглядела бы более чем смазанной, если бы эти материалы были использованы для пропаганды Аль-Каиды.
Эта невероятная казнь открыла дорогу последовавшей за ней войне дронов. В сущности, дроны — это летающие видеокамеры, чаще всего вооруженные боевыми ракетами. Дрон под названием «Хищник» оснащен ракетами Hellfire с 9-килограммовыми фугасными боеголовками. При этом операторы находятся в трейлере, расположенном на военной Обама наблюдает за нападением на бен Ладена базе в тысячах миль от происходящего. Они управляют этими машинами с помощью точно такого же джойстика, каким пользуются геймеры. Дроны могут находиться где угодно, но транслируемый ими видеосигнал куда менее точен и детализирован, чем фотографии с самолетов-разведчиков. Из-за нехватки глубины эти размытые плоские изображения трудно расшифровать. Операторы называют людей, которых они убивают, «пришлепками», подразумевая под этим насекомых, которые разбиваются о лобовое стекло автомобиля. Из просочившихся записей видно, что аналитики спорят между собой, является ли объект на экране оружием или нет. На фотографии с U-2 все видно отчетливо, но к тому времени, как она будет получена, подозреваемый с оружием, если оно таковым является, будет уже далеко. Однако теперь у нас появилась возможность выстрелить даже раньше, чем предполагаемый повстанец воспользуется оружием. В мае 2012 года Белый дом сообщил New York Times, что президент Обама каждую неделю лично редактировал список лиц, которых разведывательное управление должно «поймать или убить». Если ваше имя попадает в такой список, спецслужбы будут пытаться уничтожить вас с помощью авиаудара с дрона или другими способами, а затем найдут своим действиям юридическое оправдание. Целью спецслужб становились даже американские граждане. Это один из классических способов демонстрации верховной власти. Одним из старейших прав короля было droit le glaive, что значит буквально «право меча», то есть право решать, кому жить, а кому умирать. Со временем суд присяжных и другие органы управления значительно ослабили это право, пока цифровые технологии внезапно его не восстановили. В то время как главнокомандующему необходимо одобрение конгресса, чтобы начать войну (по крайней мере в теории), решения об этих убийствах выносятся исполнительной ветвью власти в одиночку. Это очередной пример политики иными средствами. Теперь целью войны стала не победа, а ощутимые политические выгоды, особенно на родине, которые оправдывают подобные действия. Возможно, если посмотреть на это с такой точки зрения, станет понятнее, почему ракеты стали современными средствами визуализированной войны: их запускают с дронов, ими управляют с собственной территории и решения об их запуске также принимаются удаленно, из дома. Долгая история исхода генералов с полей сражений, сопровождаемая усовершенствованием возможностей визуализации конфликта, достигла (в буквальном смысле) новой высоты.
Сейчас дроны становятся глобальным явлением. В начале 2013 года в связи с возросшей обеспокоенностью исламским радикализмом в Мали, Чаде, Судане и других странах США развернули базу дронов в Республике Нигер, одной из беднейших стран мира. Военные работают над созданием нового класса «микролетательных аппаратов» (Micro Aerial Vehicles, или MAV), размер которых не превышает 35 сантиметров в любом измерении.
Более крупные MAV разработаны для разведывательной деятельности на дальних расстояниях. Сегодня за стоимость одного БПЛА можно произвести тысячи единиц таких MAV. Дроны сейчас процветают и милитаристский взгляд на поле боя проникает и в другие сферы. Наиболее эффективным применением дронов являются системы видеонаблюдения. В 2013 году Amazon заявил, что скоро их посылки будут доставляться дронами, показав тем самым, что сегодня весь мир становится разновидностью визуального поля боя. Федеральное управление гражданской авиации США планирует внедрить эти дроны в контролируемое федеральным управлением воздушное пространство уже в начале 2015 года. Полиция по всему миру стремится поскорее поставить маленькие дроны на вооружение, как и активисты различных групп, которые надеются использовать их для наблюдения за полицией. Область применения дронов вышла за пределы зон активных боевых действий США в Афганистане, Ираке и Йемене и теперь включает в себя наблюдение с воздуха за границей между США и Мексикой, за наркокартелями в Центральной Америке, а с недавних пор и за повстанческими операциями в Северной и Западной Африке.
Однако результаты не всегда оказываются однозначными. На видео, опубликованном в 2010 году WikiLeaks, показано убийство журналиста агентства Reuters, совершенное в 2007 году с вертолета, после того как видеокамера журналиста была по ошибке принята за оружие. Несмотря на то что операторы дронов не принимают решений об открытии огня, кажется, тактика видеоигр «сначала стреляй, потом думай» все же берет верх. Согласно нашумевшему списку, составленному Harper’s Magazine, только двое из 607 убитых дронами людей в Пакистане в 2012 году находились в списке «особо опасных». Только два процента были лидерами Талибана или Аль-Каиды [1]. Не удивительно, что с таким уровнем жертв среди мирного населения правительства Пакистана и Афганистана все чаще отказываются сотрудничать с вооруженными силами США. Официальных цифр нет, поэтому трудно с уверенностью сказать, сколько именно было жертв. В отчете Школы права при Колумбийском университете сообщается, что в одном только Пакистане в 2011 году жертвами дронов стали от 456 до 661 человека, из которых от 72 до 155 были мирными жителями (Columbia Law School 2012).
По меркам войны, поставленной на промышленный поток, цифры невелики, а в сравнении с миллионами жертв в мировых войнах или постколониальных конфликтах и вовсе невыразительны. И все же остается какой-то ни с чем не сравнимый ужас перед выверенностью этих действий. Оказаться под взглядом дрона — значит ходить в ожидании потенциального смертного приговора. Журналист Стив Колл в 2014 году процитировал слова Малика Джалала, лидера племен Северного Вазиристана, который сказал, что «жертвами дронов становятся немногие, но страх они наводят на всех» [2]. К тому же, как выразился британский художник Джеймс Бридл, дроны «воплощают в себе множество качеств, свойственных глобальной сети. Они смотрят на расстоянии, действуют на расстоянии, и они невидимы» [3]. Другими словами, вообразить себя целью дрона очень просто, ведь мы уже живем в глобальной сети, которая делает это возможным. Более того, кажется, что еще недавно «неживая» глобальная сеть оживает и начинает за нами наблюдать, дроны становятся цифровым воплощением темы зомби, столь популярной сегодня в кино и на телевидении. Во всем мире люди все чаще и чаще оказываются под наблюдением, поэтому вполне вероятно, что впереди нас ждут дроны-полицейские.
Небольшие дроны уже широко применяются в любительском и коммерческом секторе. Они состоят примерно из тех же электронных компонентов, что и iPhone —из процессора, батареи, GPS и камеры, — и предназначены для выполнения тех же задач, для которых сейчас используются легкие летательные аппараты и вертолеты, с той лишь разницей, что дроны обходятся значительно дешевле. С их помощью можно следить за линиями электропередач или посевами, искать заблудившихся туристов или распылять пестициды. Продажи этих устройств идут бойко. Все выглядит так, как если бы наши телефоны вдруг ожили, взлетели и стали за нами наблюдать.
Дроны воплощают в себе новый этап развития визуальной культуры. Они позволяют взглянуть на мир сверху через бесконечный поток низкокачественных изображений, которые трудно расшифровать, даже когда речь идет о запуске смертоносных ракет. Это сетевое устройство, которое может дислоцироваться в любой точке мира. С появлением новых микродронов стало понятно, что будущее БПЛА связано с городами, в которых традиционные армии менее эффективны. Таким образом, чтобы понять нарождающийся мир дронов, мы должны отправиться на их территорию: в город и глобальную сеть.
1. Harper’. 2013; www.harpers.org/harpers-index/?s=drones
2. Coll S. The Unblinking Stare // The New Yorker. 24 ноября 2014; www.newyorker.com/magazine/2014/11/24/unblinking-stare
3. Blum A. Children of the drone // Vanity Fair. 12 июня 2013; доступно по ссылке: www.vanityfair.com/culture/2013/06/new-aesthetic-james-bridle-drones
Перевод: Г.Д. Йоханссон
